Я крепко зажмурилась и досчитала до трех. Я сосредоточилась на дыхании. Если я дышу, значит, сердце еще бьется.
А когда я приоткрыла глаза, фигура исчезла.
Это паранойя? Или я бредила? Может, розыгрыш? Там вообще хоть кто-то стоял?
Колени задрожали, пока я пыталась заставить себя сдвинуться с места и в панике осматривала парковку. Я никого не видела. Ничего не слышала.
Когда я убедилась, что не упаду лицом в асфальт, я осторожно шагнула в сторону лифта. Пока закрывались двери, я представила, как руки Иэна распахивают их и валят меня на землю.
Мозг, прекрати! Пожалуйста, хватит!
Я подошла к нашей квартире и трясущимися руками достала ключи. Мне потребовалось четыре попытки, чтобы вставить ключ в замочную скважину. Когда я благополучно зашла внутрь, то захлопнула двери и прислонилась спиной к холодной раме. Я сползла вниз, больно приземляясь на задницу, подтянула колени к груди и уткнулась лицом в джинсы. С моих губ сорвался жалкий всхлип. Звук получился гортанным, и я задалась вопросом: а из моей ли груди он вырвался?
Вот какой стала моя жизнь. Я была обречена жить в плену у паники, постоянно оглядываться через плечо.
Все же в одном Иэн был прав.
Он всегда будет со мной.
Глава 21
Если бы мое имя уже не было нарицательным, то я уверен, что теперь оно бы точно стало таким.
В СМИ попали несколько разоблачительных фотографий моей стычки с бывшим парнем Челси. Шон был в ярости, товарищи по группе – подавлены, а Челси полностью взяла вину на себя.
Что касается меня… Ну… я был безразличен. Мне было наплевать на то, что там мир думает обо мне, и я ни капли не жалел о том, что выбил дурь из этого ублюдка. Единственное, о чем я сожалел, так это о том, что мои действия привлекли к остальным ребятам нежелательное внимание. И хотя мне было плевать на свою репутацию, все же музыка имела значение. Если страдала наша репутация, страдала и музыка.
Шон пытался придать всему позитивный оттенок.
– Негативное внимание – это тоже внимание. Ваши имена у людей на устах. Вы попали в тренды в Google. С этим не поспоришь, – сказал Шон на последней встрече с группой.
Вздохнув, я снял солнцезащитные очки и водрузил их на голову. Я оценил обстановку, прежде чем выпустить Сэма из машины и направиться за ним на детскую площадку. Сегодня я не был участником группы «Стоп-кадр». Я не был темой всех новостных лент в соцсетях.
Я просто был отцом Сэма.
– Посмотри на меня! Я качаюсь так высоко!
Я с нежностью улыбнулся, наблюдая за тем, как Сэм изо всех сил отталкивается вперед и назад, набирая скорость на качелях.
– Приятель, отличная работа.
Я присел на ближайшую скамейку, наслаждаясь солнечными лучами и свежим нью-йоркским воздухом. Под кроссовками захрустела древесная стружка, и я вытащил из кармана пачку сигарет.
– Извините, что беспокою, но могу я попросить ваш автограф?
Резко выдохнув, я посмотрел налево. Я даже не заметил прогуливающуюся мамочку с коляской.
– Конечно, – ответил я, надеясь, что мой голос прозвучал гораздо бодрее, чем я себя чувствовал на самом деле. Я нацарапал свой автограф в блокноте, который она достала из сумочки для подгузников.
Просто очередной день из жизни знаменитости.
– Это для моей двоюродной сестры, – продолжила женщина, смело усаживаясь рядом со мной на скамейку. – Без обид, но мне даже не нравится ваша музыка. А вот сестра просто обожает вашу группу. Она даже купила билеты на ваш тур следующей весной.
Я наконец-то посмотрел на женщину, по-настоящему замечая ее. За всю свою жизнь я видел очень много фанатов, но не помнил лица ни одного из них. Я не гордился этим, учитывая, что эти люди оплачивали мои счета, однако это было необходимо для сохранности моего здравомыслия.
– Ваша честность освежает, – ответил я.
Она улыбнулась, когда я вернул ей ручку.
– Я Бет.
– Ноа.
Это был глупый ответ, ведь она и так уже знала мое имя. Ее улыбка стала еще шире.
– Это ваш малыш?
Сэм взбирался на горку не с той стороны, с которой нужно было, и при этом издавал смешные звуки, напоминающие поезд или машину.
– Да, это мой Сэм.
Женщина кивнула на коляску.
– А это Кейден. Не могу дождаться, когда он вырастет и сможет играть здесь. Я выросла в этом парке.
Мой взгляд скользнул по младенцу в коляске. Ему было не больше двух или трех месяцев.