Покидая вечером салон, Таня притормозила у мусорных бачков и, порывшись в сумочке, выбросила совершенно новую лампочку в контейнер.
– Не скажи, Галя, – покачала головой Елена Степановна Конюховская, развешивая на длинной вешалке платья и костюмы, приготовленные для примерки. – Все, что связано с чертовщиной, не к добру! Знаешь, что случилось на съемках фильма «Полтергейст»?
Вместо ответа ее помощница покачала головой.
– Так вот, я читала, что во время съемок погибли три человека из съемочной группы, а потом в течение нескольких лет всякие несчастья происходили с актерами «Полтергейста». Так что не к добру Семен затеял «Призрака» ставить!
– Ерунда какая, Лена! – рассмеялась Галя. Будучи на десять лет моложе Конюховской, она не понимала, как можно всерьез воспринимать суеверия. – Ты в самом деле боишься, что призрак будет нам мстить? Ну, написал какой-то сумасшедший француз роман, а ты и уши развесила? Если уж на то пошло, мы ничего плохого не делаем – наоборот, призраку должно быть приятно, что его теперь и на русском языке поют! Этот мюзикл на Бродвее много лет шел, никто же не пострадал? Его во многих странах мира ставили, и все живы-здоровы.
– Этого мы не знаем, – упрямо ответила Елена Степановна. – Но я уже не первый раз сталкиваюсь с тем, что всякие ужастики могут обретать материальное воплощение. Вот, к примеру, у меня пропадают пуговицы со стола: положу их туда, на пару минут отойду, глядь – а их и след простыл!
– Не иначе, призрак балуется! – со смехом воскликнула Галя. – Наверное, у него пуговицы кончились!
– Что с тобой разговаривать! – надулась Елена Степановна. – Когда что-нибудь стрясется, тогда и посмотрим, кто прав!
Галина решила не продолжать разговор. Елена Степановна – прекрасный художник по костюмам, но со своими тараканами. Все знают, что она верит в приметы, сглаз, порчу и прочую чепуху. Если, скажем, она идет на работу и дорогу ей перебегает черная кошка, Конюховская в лучшем случае ищет обходные пути, а в худшем – вообще возвращается домой! Она ездит в глухую деревню в Псковской области за святой водой, а потом разбрызгивает ее в своем жилище и на рабочем месте. Елена Степановна ходит на исповедь дважды в месяц, а коллеги недоумевают, в каких грехах может исповедоваться одинокая старая дева, да еще так часто?
– Сегодня примерка у Кожухова, – пытаясь перевести разговор на другую тему, сказала Галина.
– Да, – вздохнула Елена Степановна. – Вечно он чем-то недоволен: то под мышками тесно, то в талии свободно, то воротник шею натирает!
– Ага, – мечтательно вздохнула Галя. – Пусть приходит хоть каждый божий день: даже на примерке такого мужика пощупать – одно удовольствие!
Елена Степановна презрительно фыркнула и вернулась к своим костюмам.
Ровно в восемь утра Макс звонил в квартиру Кожухова. Открыла Рогнеда Борисовна, и ему показалось, что на лице ее при виде него отразилось недовольство.
– Вы все-таки пришли! – констатировала она.
Вчера, уходя от Андрея Кожухова, Макс не был уверен, что вернется.
Самвел не хотел его отпускать и даже предложил более высокую зарплату, но узнав, сколько собирается платить Кожухов, сдался. Надо сказать, что Самвел из ныне живущих российских певцов признавал только Аллу Пугачеву и Иосифа Кобзона, но даже он не мог не слышать о Кожухове.
– Ты смотри, – сказал он Максу, – все эти звезды – народ сильно больной на голову! Так что если не понравится тебе у Кожухова, знай: я всегда рад принять тебя обратно.
– Андрей одевается, – сказала Рогнеда Борисовна, провожая Макса в комнату в конце коридора. Она представляла собой большое, почти круглое помещение, в центре которого стоял исполинских размеров рояль, блестя черной полированной поверхностью. Повсюду висели и стояли гитары, электрические и акустические. Взглянув на стены, Макс сообразил, что они, вероятно, звуконепроницаемые, потому что их обтягивал плотный, мягкий на ощупь материал. У него возникло искушение поднять крышку рояля и дотронуться пальцами до клавиш. Так он и сделал.
– Ты не говорил, что играешь, – услышал Макс хрипловатый голос за спиной. Обернувшись, он увидел Андрея в черных джинсах, свитере и надетой поверх него косухе с заклепками, что полностью соответствовало типажу рокера, которого все ожидали в нем видеть.
– Немного, – покраснел Макс, отдергивая руку от рояля. Он действительно даже не заикнулся Кожухову о музыкальной школе, считая себя любителем, тогда как его новый работодатель являлся профессионалом.