Из— за двери на него сразу нахлынули воспоминания в виде гула дискотеки.
— Вашу мать! — громко сказал Сергей во весь голос, потому что от недосыпа он себя чувствовал на каком-то другом свете и был готов на любые преступления.
Но, подумав, он решил, что сейчас еще никого убивать не будет, а снова залез в ванную и собрался заснуть. Но тут появилась четвертая проблема, поджидающая его в ванной, на которую он сначала не обратил внимания. Дело в том, что дверь закрывалась очень плотно (что, в общем-то, и способствовало хорошему шумопоглощению), поэтому в ванную не пробивался ни один лучик света. А этот факт примерно через пять минут лежания в ванной начал у Сергея вызывать дикие приступы клаустрофобии. Ему казалось, что он заперт в гробу, засыпан землей и никогда оттуда не выберется. Промучившись еще минут десять и раз двадцать больно ударившись головой об унитаз, Сергей не выдержал, вскочил, оделся и пошел к администратору, чтобы потребовать переселения в другой номер. Было чуть больше трех часов утра.
Ночной администратор за стойкой обнаружился, но находился в совершенно сомнамбулическом состоянии и не реагировал на внешние раздражители, хотя глаза его были открыты. «Мужик, наверное, просто научился спать с открытыми глазами», — подумал Сергей и несколько раз поводил руками перед лицом администратора, пытаясь привлечь внимание к своей персоне. Никакой реакции. Но Сергей миндальничать не собирался, потому что от недосыпа находился уже в полубезумном состоянии, поэтому просто громко хлопнул ладонями прямо над ухом администратора.
У того на лице отобразился сильный испуг, глаза сразу ожили, и администратор почему-то резко отскочил в сторону, сел за компьютер и начал хаотично тюкать по клавишам.
— Але, метрдотель! — сказал Сергей громко.
Тут администратор наконец сообразил, что происходит, встал из-за компьютера, подошел к стойке, любезно улыбнулся и произнес тираду на турецком.
Сергей удивился. В этой части Анталии почти весь персонал болтал по-русски и знал английский и немецкий. Причем английский в той или иной степени знали просто все, потому что на этом языке при необходимости объяснялись и русские, и немецкие туристы.
— Ты по-русски не понимаешь? — спросил Сергей турка.
— Дбро пжаловаться, — ответил турок, твердо глядя ему прямо в глаза.
— Ты меня понимаешь?
— Пжаловаться, — повторил турок, как попугай.
— Понятно, — сказал Сергей. — Do you speak english?
— Битте шон, — ответил администратор.
— Данке шон, мать твою, — разъярился Сергей. — Мне нужно срочно переселиться в другой номер. Шум, мать твою, дискотека ваша гребаная! Переселяй меня в основной корпус, понял?
Администратор молчал и вежливо улыбался. Было видно, что он ничего не понял. Сергей вздохнул, постарался умерить эмоции и стал порциями, по одной фразе на ломаном английском и ломаном русском объяснять администратору суть своих претензий. Звучало это примерно так:
— Рашн туристо, въехал? Лив ин рум намбер фоти сикс. Фоти сикс, компрене? Ин бунгело! Ин йо факинг бунгело ниа йо факинг дискотек. Итс факинг террибл нойз, ю си? Ай нид нью рум бедли райт нау! Ю си?
Администратор сразу не въехал, но примерно через минут десять переговоров, в течение которых Сергей изобразил свое спанье в ванной и напел наиболее ненавистные мелодии, звучащие сегодня на дискотеке, администратор проблему уяснил, ласково улыбнулся и сказал, что Сергея, к сожалению, он переселить не может, потому что нет ни одного свободного номера. Поэтому пусть Сергей себе спокойно пойдет спать, а завтра он может пообщаться со старшим администратором, который что-нибудь придумает.
— А это что? — спросил Сергей, показывая на кучу ключей от свободных номеров, висящих на доске позади портье. — Вот из тзе факинг кийс?
Администратор снова вежливо улыбнулся и еще раз повторил, что все номера заняты и он ничего до утра предпринять не может. А если дорогой гость будет сердиться и буйствовать, то он вынужден будет вызвать полицию.
— Fuck you! — с ненавистью сказал Сергей, отправляясь обратно в свой номер.
— You welcome, sir, — без капли недоброжелательности отозвался ночной администратор.
По лицу администратора было видно, что ночью ему еще и не такое приходилось выслушивать. Судя по всему, он находился примерно в таком же положении, как советские пограничники на границе с Японией во время войны с Германией: на провокации не поддаваться, огонь не открывать.
Сергей все это понимал, но был настолько разбит и разъярен, что у него не было никакого желания заниматься проблемами ночного администратора. Ему вполне хватало своих собственных проблем. В номере Сергей вытащил постель из туалета, положил ее на старое место, лег, включил кондиционер и снова попытался заснуть, правда, без особых надежд на успех.
Каждые пять минут он включал выключавшийся кондиционер и снова старался заснуть. Примерно через полчаса, где-то в четыре утра, ему наконец удалось это сделать.
Проснулся Сергей в восемь утра, не выспавшийся и злой на весь мир. Причем особых причин просыпаться так рано у него не было — подумаешь, проспал бы завтрак, однако на Сергее сказалась годичная холостая жизнь: до того как Алла ушла, именно ее утром будил кот Гамлет, требуя еды красивому, пушистому животному. Но после того как Алла сменила один семейный очаг на другой, Гамлет взял манеру ровно в восемь утра кусать Сергея за пятки, и отучить его от этой неприятной привычки не было никакой возможности. Так что Сергей уже давно и в любых обстоятельствах просыпался в восемь часов, вскрикивая: «Гамлет! Убью, зараза!»
Но этим утром у Сергея даже не было сил прикрикнуть на отсутствующего Гамлета, настолько разбитым он себя чувствовал. Он мрачно открыл один глаз, посмотрел на свой опостылевший за ночь номер, закрыл глаз и подумал, что хорошо бы опять заснуть и продрыхнуть часов до одиннадцати-двенадцати, но тут внезапно зазвонил телефон. «Господи, — подумал Сергей, — кто это сподобился звонить в такую рань?» Однако, поднимая трубку, он уже догадался, что сейчас услышит.
— Вставайте, граф, вас ждут великие дела! — раздался в трубке бодрый голос Игоря.
— Игорь, блин, ну я спать хочу! — взмолился Сергей.
— Так весь отпуск проспишь, — безапелляционно заявил Игорь. — Через пять минут ждем тебя внизу на завтраке. Кстати, тебе Ирка передает привет. Она уже помылась и сидит в тележке.
В трубке послышался короткий, сдавленный вскрик, затем что-то упало и разбилось.
— Какая тележка, что ты несешь? — недовольно спросил Сергей.
— Ты что, этот анекдот не знаешь? — удивился Игорь, судя по звукам, отбиваясь от Ирины. — У одного мужика была свинка. И вот как-то пришло время свинку скрещивать с поросенком мужского свинячьего пола. Но ехать надо было в соседнюю деревню, поэтому мужик свинку помыл, посадил в тележку и повез. Ну, свозил, там кабанчик ее полюбил, затем они вернулись обратно. Через месяц приезжает в эту деревню владелец кабанчика, приходит к этому мужику и спрашивает: «Ну что, свинка забеременела?» Тот отвечает: «Вроде нет. Но она уже помылась и сидит в тележке».
В трубке раздался звучный шлепок, после чего запикали короткие гудки.
Сергей представил себе свинку, которая помылась и сидит в тележке, и, несмотря на свое гнусное настроение, захихикал. Вставать и идти завтракать жутко не хотелось, но Сергей точно знал, что Игорь ему больше спать не даст, поэтому встал, кое-как умыл опухшее лицо и отправился в ресторан.
Несмотря на то что он провозился каких-то десять минут, Игорь с Ирой уже сидели в ресторане, и перед ними возвышалась гора всякой снеди. Они оба настолько хорошо выглядели, что на них было просто противно смотреть.