Но все-таки!
Сюжет №1
Иногда, когда слова отказываются складываться во фразы, я пробую музыку на вкус. Эта сочиненная Полковником Терентьевым песня сначала показалась терпкой… Даже скулы свело, словно я съела за один присест килограмм хурмы.
Прошло минут пятнадцать, и во рту остался привкус абрикосовых косточек — качественный ликер «Амаретто», не контрабандный, а «родной». Или – синильная кислота.
Видение мандрагоры, пускающей корни к центру Земли. Вслед за ним появляется тень Отшельника 9-й карты Таро, с тенью фонаря в тени руки. Отшельник слоняется по всем измерениям, после того как «арийцы» перестали исполнять песню во славу его на концертах, и в каждом измерении жалуется соответствующим мойрам на свою горькую судьбину. Одна мойра – в косухе с плеча Рыжебородого Эрика, вторая — в омоновском камуфляже, а третья — в чем мать родила. Загорает.
Вот Отшельник возникает на верхней ступени огромной, тяжелой винтовой лестницы с намертво впаянными в столбы красными рубинами. Рубины светятся, подобно глазам голодного волка… Нет, они мигают, словно огни идущего на посадку корабля Пришельцев, ввинчивающегося в сердце джунглей мексиканского штата Чиапас. О таком корабле мне рассказал еще один мексиканец — субкоманданте Маркое, скрывающий свое лицо под черной маской повстанца и поднявший тысячи аборигенов против президента страны, президента, чей героический облик четвертовали Зеркала Власти (см. Приложение 1).
Точно: не просто лестница, а спираль! Стальная спираль, тяжело и больно проникающая в сознание, – вот с чем ассоциировалась терентьевская мелодия. Становится трудно дышать, потолок опускается все ниже и ниже, касается головы Отшельника, и его фонарь гаснет. Вернее гаснет тень фонаря, зажженного даже днем…
– Может, получится что-нибудь о пришельце, чужом в нашем мире? — словно читает мои мысли Теря.
– Ага, «в краю древних предков я жил чужаком», — мрачно цитирую я самое себя, тщетно пытаясь отделаться от видения лестницы-спирали.
Но заход в сторону темы пришельца я все-таки делаю, вспоминая фильм, где играл рок-персонаж по имени Дэвид Боуи, — «Человек, который упал с неба». Но, как всегда, получается перевертыш. Мы все — пришельцы. Мы приходим в этот мир по воле или против воли родителей или, как считают религиозные люди, по воле Господа Бога. Нас никто и не спрашивает, хотим ли мы лицезреть этот мир и жить в нем.
ПРИШЕЛЕЦ
Где-то там, в море звездных гамм, А не на Земле, Я должен был родиться. Все не так: Я в земных руках, И вокруг меня – В масках лица… Эй! Первый (ерик мой Был мольбою о пощаде, Самый первый крик мой Был прощанием с мечтой, В первом детском крике Люди в масках слышат радость, Но я крикнул сразу, Что для Земли я чужой… Снег свой меняет цвет, На снегу мой след, Я смотрю на небо, Я пришелец… Путь к звездам мне закрыт, До какой поры – Я не знаю, ноя верю, верю… Сквозь меня каждый встречный взгляд, А мои слова — Для многих гарь и копоть. Я живу… но во тьме ночной Вдруг пронзит тоска Сердце когтем… Дай, Дай мне право Жить той жизнью, что мне снится! Глотки льют неправду, Что мир вокруг ~ другой. Фарсом цепь трагедий В этой жизни повторится…
Знаю, мне ответят:
Ты не пророк, Ты чужой!».
Сюжет №2
С пришельцами благополучно пролетели. Но счет-пересчет ступеней винтовой лестницы не давал мне покоя. И тогда, из-за этого чувства поступательности, появился Сизиф. Сизиф — не то Герой, не то бандит и разбойник. Имечко, может быть, и не очень благозвучное для песни (это вам не Жанна!), да и тема — чересчур философская. «Одной борьбы за вершину достаточно, чтобы заполнить сердце человека», — сказал Альбер Камю, непроизвольно сделавший после своей смерти огромный вклад в дело АРИИ.
Суть выбранной мной для текста истории такова: жил-был Сизиф, самый хитрый из всех смертных и мудрый. В хитрости своей и изворотливости он не уступал богам. И боги наказали Сизифа за его проделки, отправили к нему Смерть, чтобы та отвела богача и лукавца в Аид, царство мертвых. Но Сизиф подстерег посланницу богов и заковал ее в кандалы… Люди перестали умирать, началось, естественно, перенаселение планеты, войны прекратились. У богов крыша поехала, и самый деловой из них — бог войны Арес — сумел освободить Смерть и этапировать Сизифа по местной Владимирской дороге — по – нынешнему; шоссе Энтузиастов — в царство теней. Но Сизиф и здесь сумел перехитрить Зевса и всю самовлюбленную компанию: он приказал своей послушной супруге не предавать его тело земле и не приносить никаких жертв. Командиры-начальники подземного мира, Аид и Персефон, выразили свое неудовольствие таким несоблюдением проверенных веками обычаев. Тут-то Сизиф и уговорил их отпустить его наверх, дабы вразумить непутевую женщину. Очутившись на воле, под милым сердцу Солнцем, Сизиф ударился в загул и не думал возвращаться во мрак и холод. Пил, гулял Сизиф, баловался с девочками… И опять пришла к нему Смерть, и утащила его в царство Аида. Там ему в наказанье выделили персональную вершину, персональную глыбу, которую он лично должен был катить вверх. Но как только его персональный камень достигал персонально выделенной Сизифу вершины, неведомая сила персонально толкала его вниз… И даже облака не могли скрыть ухмыляющееся бородатое лицо Зевса. Сизифу приходилось начинать все сначала…
Альбер Камю препарировал этот миф по-своему. Я попыталась изъять зерно из «Бунтующего человека» и вместить его в терины рамки.
МИФ О СИЗИФЕ
Вечно вверх, На глазах у всех, Позабыв про сон, Катит древний камень. Цель близка, И тверда рука, Но хвалебный хор Петь не станет… Нет! Вниз по склону Камень мчится вновь к подножью, Следом — отрешенно – Молча идет Сизиф. Камень в наказанье
Вверх опять он двигать должен —
За то, что Смерть стреножил И заковал в кандалы (один лишний слог).
Припев (не случился)
Речитатив:
Да, он Смерть победил, заковал в кандалы, Все бойни, чумные угодья остались пусты, А может быть, промышлял он разбоем… Боги решили: он кары достоин, В пространство без неба Он катит свой камень, Он катит свой камень,
Он катит свой камень…
Снова вверх – На глазах у всех… Для одних — смешон, Для других он страшен. Не лицо — лишь одно пятно. И что задумал он – Вряд ли скажет! Ночь – Лишь начало, Солнца нет без этой тени, В каждом звуке ветра Спрятан огромный мир. Если есть вершина Для борьбы и покоренья, Вверх без промедленья Камень вновь Катит
Сизиф…
В первоначальном варианте музыки, как и в случае со «Штилем», после 1-го припева было место для речитатива. Вы заметили, как щедры и великодушны музыканты до того, как появляются хотя бы первые наметки текста? До записи Полковник аж светился благодушием и щедростью.
– Здесь есть где тебе развернуться, — говорил Теря.
Я и «разворачивалась». Сейчас, произнося это слово, представляю, как меня самое разворачивают в виде широкой ленты с металлическими шипами где-нибудь на шоссе, перед появлением автомобиля кого-нибудь из сочиняющих «арийцев». Маня отпадает. Он не сочиняет, он стучит.
В процессе придумывания новых и новых версий сюжетов для териной песни речитатив то удлинялся, то укорачивался, пока не сгинул вовсе.
«Сизиф» вызвал у «арийцев» необузданный приступ веселья, что еще раз свидетельствует об их абсолютном душевном здоровье – только полностью отрешенный от мира человек, маниакально погруженный в глубины собственного «я», не придет в бурный восторг, услышав такое имечко. Музыканты тут же превратили этот мифический персонаж в главного героя нового альбома и с удовольствием рассказывали журналистам о том, что новая работа целиком посвящена некоему товарищу Сизифу и его подвигам. Так, песня, впоследствии ставшая «Тебе дадут знак», получила условное название «Сизиф на фронте» (когда звучала медленная часть, Кипелыч складывал руки в виде креста: дескать, все — капут чуваку! А Дуб радостно возвещал: «Погиб Сизиф!»), «Штиль» обозначался как «Сизиф на море», «Ворон» — откликался на «Сизиф в Техасе», какая-то песня (Кипелов уже забыл) называлась «Сизиф идет за пивом». Самой смешной песней казался будущий «Вампир» – первая строчка пелась от имени жены Сизифа и выглядела следующим образом: «Как-то раз пришла домой, там сидят Сизиф с Эзопом». На сохранившемся у меня вкладыше от кассеты, на которой были записаны «рыбы» песен, рукой, кажется, Дубинина зафиксированы — и «Сизиф медленный», и «Последний Сизиф», и «Сизиф у Осборна (друга)»… (см. на стр. ХХ вкладыш к кассете, где кем-то из музыкантов АРИИ зафиксированы вышеперечисленные названия).