Один из помощников вдруг обнаружил, что сам стал боссом. Старший унтер-офицер Сэм Лейф прибыл из Портсмута, чтобы помогать капитану 2 ранга Хоксуорту, корабельному казначею. Во время достройки он являлся особенно важной фигурой, потому что отвечал за любые припасы, кроме артиллерийских, не говоря уже о своих прямых обязанностях — оплате всех и всяческих счетов. Но капитан 2 ранга Хоксуорт находился в отпуске в Ирландии, когда прибыл Сэм. Для Лефа достройка и оснастка корабля была совершенно незнакомым делом, а что уж говорить об огромном авианосце.
Однако он взвалил на свои плечи эту нелегкую ношу, положившись на 15-летний опыт службы. Корабельный казначей имеет в своем заведовании более сотни отсеков.
Сэм был прекрасно знаком со всеми старыми морскими обычаями. Старый флот никогда особенно не заботился о сохранении различных припасов. Корабельные кладовые были отданы на откуп командирам соответствующих служб, которые никогда не утруждали себя ведением приходно-расходных книг. Нормативы запасов никак не регулировались, и кладовки пополнялись по мере необходимости.
Первая Мировая война с ее огромными флотами и сотнями самых разнообразных предметов, необходимых для обеспечения жизнедеятельности корабля, показала, что эта архаичная система отжила свое. Поэтому вскоре после нее был введен новый порядок. Все корабельные припасы были отданы под контроль казначея, была создана новая структура — служба снабжения, чтобы управляться со всем этим.
Сэм стал одним из ее отцов-основателей. Зеленым новичком он попал на «Корейджес», один из легких линейных крейсеров Джекки Фишера, еще перед его перестройкой в авианосец. Это были дни, когда ежедневный «стандартный паек» — полфунта мяса, фунт картофеля, три четверти унции молока, две унции сахара, унция джема, четверть унции чая, две унции хлеба и четверть фунта тушенки или рыбы — считался вполне достаточным. На день отпускалось 7 пенсов на человека, но как на эти деньги купить тушенку, если фунт стоил 4,5 пенса! Масло, бекон, маргарин вообще не предусматривались. Они появились в рационе моряков лишь после 1937 года. «Арк Ройал» вошел в строй как раз в это время.
Первое, что сделал Сэм на корабле — обзавелся факелом. Впрочем, остальные делали то же самое. Корабль внутри был огромным и темным. Просторные пустые отсеки вообще не напоминали корабль. На переборках красовались таинственные номера, нанесенные мелом, которые позволяли вам хоть как-то ориентироваться в этом лабиринте. Тысячи изогнутых кабелей и временных деревянных переборок заставляли вас усомниться в том, что «это» вообще когда-либо превратится в корабль.
Поэтому горстка людей, первыми прибывших на корабль, с облегчением следила, как верфь медленно исчезает за кормой, когда «Арк Ройал» впервые поднял пары и вышел в море.
Сразу выявились некоторые недоделки. 40-футовый свес полетной палубы и расположение руля сразу за центральным винтом вызывали необычно высокие напряжения в легких конструкциях кормы, поэтому пришлось усиливать слабую обшивку.
Затем выяснилось, что воздушным потоком сносит дым из трубы, и он закрывает посадочную зону. Высоту трубы увеличили на 8 футов, и проблема была устранена. Потом на полном ходу заклинило руль, и корабль пришлось вернуть в Мерсисайд и поставить в док для переделок.
В июле в Клайде были проведены новые испытания, за которыми последовало завершение достройки и оснастки. Сэм Лейф и другие моряки получили возможность побывать на праздничной выставке в Глазго.
Обязанности Сэма теперь свелись к подготовке к прибытию из Портсмута личного состава, который должен был принять корабль у верфи, когда он будет введен в состав флота. Ему предстояло выписать массу требований на провизию, обмундирование, мебель, посуду. Примерно так выглядит большой дом, готовящийся к приему новых жильцов.
Их отъезд выглядел, как бегство жителей из Помпеи! Какая куча матросских сундучков и вещмешков! Только для личных вещей потребовались 4 грузовика. Матросы перебирали свои шмотки и старались избавиться от любых даже слегка поношенных вещей. Завершилось все это получением проклинаемого всеми сухого пайка, и они отбыли специальным поездом.
Путешествие на север заняло целые сутки, и когда моряки вечером прибыли в Ливерпуль, они чувствовали себя несколько уставшими. Но им еще предстояло перегрузить весь свой багаж на машины. Когда это было сделано, все буквально падали с ног от усталости. Однако их опять построили, и матросы двинулись далее пешком. Марш по улицам Биркенхеда до верфи занял 4 часа. Жителям города еще не приходилось видеть столько мужчин в морской форме сразу, поэтому процессия пользовалась большим вниманием, особенно со стороны девушек.