Но в это время сгустился туман, и они не смогли покинуть корабль. Походило на то, что им придется провести ночь в море. Сэму Лейфу приказали обеспечить лишних 300 человек постелями. Но ближе к полуночи туман все-таки рассеялся, и рабочие отбыли, оставив позади разложенные по всему кораблю койки. Сэму и его людям пришлось все это собирать.
Затем костяк экипажа энергично взялся за дело и повел корабль в Портсмут, где ему предстояло базироваться какое-то время.
Там он и оказался на святки, встав возле понтона в этом гнезде военных кораблей Британии. Корабль был еще совершенно новенький, сверкающий краской. В этом мог убедиться любой, побывавший этим промозглым зимним утром на верфи Портсмута. Вокруг виднелись разнообразные причалы и ангары, мачты и краны, чьи журавлиные силуэты вырисовывались в бледном небе. Но «Арк» не вписывался в этот пейзаж. Он был здесь чужаком, в мирке, привыкшем к традиционным силуэтам линкоров, крейсеров и эсминцев. Этот молодой гигант казался неловким родственником из провинции, робким и неуклюжим, среди лощеных столичных жителей.
У стороннего наблюдателя при виде «Арк Ройала» невольно возникало ощущение непривычной новизны. Этот корабль не обладал традиционной красотой военного корабля, оценить его могли только авиаторы. Однако от него веяло подлинным величием, величием и несокрушимой мощью дремлющего исполинского зверя.
Но в тот день никто не мог полюбоваться новым авианосцем. И на корабле, и на верфи людей практически не было. В казармах по всему Портсмуту и в других английских городах будущая команда «Арк Ройала» пока что мирно спала. Все готовились праздновать Рождество, и мысли о новом корабле, на котором им предстояло служить, хоть и радовали, но пока оставались на втором где-то плане. Те немногие моряки, которые остались на борту, наслаждались праздничным ужином. Они радовались комфорту новеньких кают-компаний или ходили друг к другу в гости, хвастаясь роскошными каютами, ведь раньше они ничего подобного не имели. Да, это было самое лучшее, что могли дать морякам кораблестроители на деньги налогоплательщиков.
Если вам предстоит праздновать Рождество, постарайтесь в это время не оказаться где-то в дебрях доков или, еще хуже, в шлюпке. Но об этом приходилось беспокоиться только экипажу дежурного катера. Однако они оказались единственными, кто шастал по гавани этим утром, причем этот вызов можно было счесть дурной шуткой. Маленький моторный баркас побежал через порт, мимо хорошо знакомого зубчатого силуэта крейсера «Хокинс» к Железнодорожному причалу, находившемуся за кормой «Арк Ройала».
Когда они увидели, кто их ждет, то взбеленились. Старшина, моторист и рулевой дружно подумали: «Черт! И ради этого нас погнали! Юнга? Ну, мы им покажем!» Они не смотрели на стоящий во всей красе «Арк», они помнили лишь остывающий горячий грог.
Но юнга, их пассажир, видел корабль. Он судорожно вцепился в новенькую застежку своего вещевого мешка и придерживал лежащую рядом койку, что составляло все его имущество. При этом паренек с опасением рассматривал свое будущее место службы.
Молоденькие рассыльные всегда со страхом ждут первого дня службы, о котором им рассказывают столько ужасного. Причем их чувства ничуть не отличаются от тех, что испытывали юнги, попав на пропахшую пороховым дымом батарейную палубу нельсоновского «Виктори».
Единственный «корабль» Королевского Флота, который был ему известен, — это учебная казарма «Ганг» в Шотли возле Ипсвича. Он был очень рад тому, что «Ганг» остался позади, «каменный фрегат», который временами превращался в концентрационный лагерь, тюрьму и каторгу. Единственное, что он вспоминал без озлобления, — это мачта на парадном плацу. Для других это был настоящий ужас, но для него убежище. Од видел, как один из мальчиков от отчаяния бросился с мачты прямо на землю и разбился насмерть. Однако он сам специально залезал на эту мачту до брам-салинга. Выше был только топ. Мачта гнулась и раскачивалась над серыми волнами, по которым когда-то плавали деревянные корабли и железные люди Королевского Флота. Здесь он хоть ненадолго чувствовал себя в полной безопасности. Он мог наслаждаться своим одиночеством и мечтать о далеких берегах и счастливых моряках, несущихся по залитому солнцем морю под ослепительно белыми парусами.
Тогда был «Ганг». Теперь был «Арк Ройал».
«Похоже, я поменял одну тюрьму на другую», — подумал он.
Авианосец не опустил трап, поэтому его высадили с катера на Железнодорожный причал. Ему пришлось подниматься на корабль по сходне, волоча за собой вещевой мешок, койку и портфель.