…в общем, у нас тут на побережье была «своя атмосфера». Пока на западе Империи протягивали телефонные и телеграфные линии, а крупные города уже начали электрифицировать, почти полностью потерявшие рангоут военные корабли обзаводились первыми средствами радио-связи (конечно, это было более чем секретно… но покажите мне человека из двадцать первого века, хоть немного разбирающегося в технике и не узнающего в хаосе медных тросов и изоляторов антенну?), морской пейзаж на мелководье все больше напоминал окрестности арковских островов Конфедерации: под тощей прозрачной воды — сплошной ковер разнокалиберных листьев, напрочь скрывающий дно. Близко к Северному мы не совались, удерживая свои аграрные работы в зоне тропиков и субтропиков, денег не требовали, еду рабочим развозили наши же тримы — загружали мясо в портах у саваны, и с попутным течением на юг, огибая материк — и на север. «Фрукты» и «овощи» (всего несколько наименований, очень скудно по сравнению с островами) через три месяца у нас уже были свои. Через шесть их можно было начать экспортировать… если бы большая часть биомассы не шла… скажем так — в другую сторону Ну и рыба, активно населившая искусственную экосистему, радовала местных «невероятным», по их мнению, количеством. Нет, мы регулярно прилагали «образцы продукции» вместе с отчетами «в столицы» — но реакции, ожидаемо, не было. Впрочем, прибрежные поля тоже уже были не за горами…
Кирки, лопаты — а часто и взрывчатка (когда военные стали зажимать поставки — втихаря стали делать свою) — мы проложили места для роста «корней»-трубопроводов: шельферы запустили встроенную функцию для массового опреснения воды, сразу насыщая ее нужными минеральными добавками. Ведь песок — это отличный субстрат для гидропоники: корням удобно прорастать, сопротивление низкое. Проблема в том, что под песком часты солончаки, если их полить — соль пойдет наружу, и убьет все растения, так что пришлось делать корневую сетку-отсечку на глубине нескольких метров, собирающих влагу назад. А корням — растить сегменты лесозащитных полос, ограничивающих будущие поля. И заниматься совершенно не нужными нам злаками: по-хорошему, плоды подводных полей, что-то среднее между картошкой и каштаном, хранились не хуже. Правда, из них хлеб получался совершенно не вкусный… но открывать свои возможности пока было рано. Так что — пшеница, а севернее и южнее тропика — и рожь с гречкой, один в один как земные. Оставалось только проверять, что бы наскоро обученные дехкане, командовавшие бывшими портовыми грузчиками и прочей городской шушерой, не загубили больше двух третей урожая и не сильно разрушили систему фито-орошения: она, конечно, восстанавливается сама, но человек — это звучит настолько гордо, что даже биотехнологии пасуют! Впрочем, климат и местность тоже говорили свое веское слово: со стороны пустыни пришлось растить настоящую сплошную стену против движимого ветром песка, который ранее тупо сносило в море. Кое-где пришлось заставить строить каменные стены-основания — впрочем, не столько из необходимости, сколько «что б они задолбались». Проблему песка мы собирались решить кардинально…
…в первый раз преодолеть пятьдесят километров палящего солнца, белого, как расплавленного в его лучах песка и искажающего перспективу воздуха оказалось неимоверно тяжело — я даже пожалел, что мы взяли как «защитную зону» такое большое расстояние. Забавно — в воспоминаниях осталось, что с горцами этот промежуток пути не выделялся ничем особым, причем шел я пешком а не ехал на местном верблюде тогда! То ли я привык к комфорту, то ли даже с симбионтом возраст дает о себе знать… А ведь настаивал на ста километрах пустого пространства — хорошо, отговорили… и я буду не я, если не построю тут метро! В жо… к демонам эти пешие прогулки! А нам пришлось еще и поработать — первые сегменты новой зоны растительности пришлось, как и в шельферах, сажать вручную. Зрелище, правда, увиденное мною уже через три дня воочию, а не на планах, окупало затраты времени и сил: из песка поднималась зеленая, довольно высокая стена — не такая, как у приморских полей, а именно что начало переплетенных между собой стволов и лиан, заросли которых тянулись и тянулись вглубь песков… и продолжали прорастать и сейчас. Настоящий зеленый фронт — медленный, но неукротимый. Пока есть солнце и вода… Если первого было даже в избытке (пришлось городить многоярусный лес навроде эвкалиптового, что бы эффективно поглощать энергию света и не менять листовые пластины раз в день — к заходу светило и сухость воздуха их буквально убивали), то второе обеспечивали живые трубопроводы от моря и сетка корневого питания. Чем больше нарастет зелени, скрывающей в себе «глаза» фасетчатых видео-сенсоров и оружие — от пусковых установок «болтов» до полноценных корабельных ракет, а так же средства автоматического пуска воздушных разведчиков а так же «любимые» колючки и средства пуска отравы, тем больше будет «солнечной маны». Чем больше будет солнечной маны — тем быстрее будет расти лес-конструкт… пока не упрется в горы. Там надо будет изобретать что-то новенькое — и опять взрывать, видимо. Надо будет выйти на горцев… и, ну не знаю, извиниться, что ли. А еще, когда зеленая зона дотянется до гор, воздушные разведчики найдут мне Башню… то, что от нее осталось. Фаризу не так долго осталось отжираться на неограничено доступных харчах и изрекать глубокомысленные фразы о случайностях в жизни, надеюсь, вместе стем, что знает и помнит, Эль методику работы с магией удастся восстановить хотя на сколько-то: у противника с магией все будет отлично.