— Я бы убилась все это запомнить. — С чувством призналась Соня, оглядывая «приборную доску» новым взглядом. — Через нейросеть не всегда не осознаешь, сколько информации в мозги «льется», оказывается… брр, как хорошо, что у нас био-цивилизация, типа! Какой крейзи это все закреативил?!
— Я же говорю — теория Случайного Контакта. Представь — встречаем мы братьев по разуму… и понять нифига не можем — они пошли по чисто-технической ветке развития науки и техники. Совсем другой склад ума нужен, даже если генетически они будут идентичны нам. Даже политика другая, вместе Регулирующего Энергоплана — «Экономика», построенная по теории «управляемого хаоса», продукты не общедоступны, а ресурс, сверхдлинные, иногда транс-континентальные технологические линии от разработки до сборки техническими средствами востребованного устройства или механизма… Дисциплина называется ТАИР — Теоретическое Альтернативно-Историческое Развитие. Занимается инициативная группа ТАИР-активистов Алексея Васильевича Шелома при Институте Проблем Общества…
При звуках практически забытого имени своего еще земного друга, Святослав, до того внимательно прислушивающийся, вздрогнул, и новым взглядом окинул все увиденное в салоне-капсуле. Как это бывает характрено для людей возраста солидного, память экс-оружейника, экс-монарха и экс-прогрессора немедленно подкинула «картинку» — они, молодые, двадцатилетние идиоты в общаге…
— Гуманитарии. — Фыркнула девушка, но как-то неуверенно.
— Ну не скажи. — Не согласился Марк. — Тот же Алексей — профессор, доктор наук в неорганической химии и вообще человек невероятно разносторонний.
— Алек-сей… двухэтажное имя какое-то, я остальные я даже выговорить не рискну. Это на какой языке?
— Не знаю… может, и не на каком. Говорят… после Амнистии, как ты знаешь, всех, кто хотел забыть прошлое, прогнали через пластику лица, смену тембра голоса и дали придумать новые имена… так вот, слухи ходят, что он был какой-то шишкой в Империи, и, вроде, винит себя в участии развязывании Конфликта Гряды, того, что со встречным десантом и суммарными потерями в миллион человек. Ну и вот, борется как может с проблемой взаимного недопонимания, в будущем… как бы, искупает вину.
— Небось лаборантки-дуры по углам шепчутся… хотя да, звучит довольно романтично, соглашусь.
— Только не для того поколения, которое застало заваруху перед перестройкой биосферы. — Очень серьезно ответил молодой человек. — У них сразу глаза делаются такими холодными, стоит напомнить об администраторах у власти тех времен. Собственно, потому принцессу Мару так и превозносят, как взявшую гнездо военных преступников с пороховым пулеметом сразу после окончания боя с «инферналами»…
— Ты про ту «историческую гравюру», перед которой вы с твоим дружком Райко слюньки пускали в Южном Политехническом Музее? — Припомнила Соня.
— Откуда столько скепсиса? Пулемет-то под той картиной лежит в витрине, «образец имперского гвардейского оружия принадлежащей лично принцессе крови Марине».
— Личное оружие имперской принцессы — пулемет? Ты сам-то в это веришь, любитель истории?
— И верю! А что такого?
— Любитель Очень Выпуклой Истории. И с супер-фаллическим символом в руках…
— Эй, ты когда это успела заделаться психологом?
— Нас учили!
— На двухмесячных курсах? Щас помру со смеху!..
Перепалка молодых людей перестала нести смысловую нагрузку, сместившись в область мерения мнениями и взаимных обвинений, и Святослав быстро потерял нить беседы, а потом и слушать перестал, увлекшись «заоконными» пейзажами.
Сначала, как включились обзорные экраны в форме окон, пейзаж был довольно однообразный — море, пусть и такое необычно-зеленое, и слишком спокойное, зеленый «потолок», косые лучи света с неба… Пять минут смотришь — и понимаешь, что видел все, что можно. Ну, разве что различимые с высоты внушительные косяки рыб, следующие за «солнечным зайчиком» по поверхности воды привлекали внимание. Потом, наконец, показался берег Азура: стена деревьев, встающая из соленой воды и уходящая на километр вглубь отрезала от моря вполне привычного вида савану — разве что раньше экс-император видел ее только из окна поезда, влекомого перевозом, а не в с высоты птичьего полета. Необычным было другое: небо. Почти нормального, в небольшую прозелень, голубого неба! И солнце на нем — яркий кружек, словно колеблемый маревом… который внезапно поменял размер и переместился на другой участок неба. Слав звучно икнул от неожиданности — да и кто бы сдержался?