Она нарушила запрет, и теперь расплачивается за это злодеяние.
-- Засада СКП атакована! - голос Оружейника вырвал Эми из новой круговерти попыток справиться с самой собой.
Три отряда из Мексики оказались уже по эту сторону границы, на земле США, и яростно атаковали два отряда СКП, из Финикса и из Альбукерке, словно знали, где те находятся. А может, и знали, силы масок временами были той еще непостижимой херней, честно говоря. Провокация с выманиванием, конечно, удалась, но какой ценой?
Эми, словно завороженная полыханием огня и людской ярости, смотрела на экраны, где разворачивалась кровавая бойня. Грохотали автоматы и пулеметы, на стороне Мексики остался отряд, сейчас ведущий обстрел из минометов, укрывшись за бронетранспортером.
-- Муравей, за мной! - возглас Жабы.
Оружейник, действуя с огромной скоростью, прорубался к минометчикам, и Эми казалось, что она слышит скрип его механических, киборгизированных частей. Она несколько раз подлечивала Оружейника уже в Торонто, и знала, в каком состоянии его организм, знала, сколько всего он в себе заменил. И временами Эми завидовала, а в минуты отчаяния ей хотелось вырвать себе сердце, заменить его механическим насосом, неспособным чувствовать.
Часть сил из Финикса зажали в пещере под холмом, бойцы СКП возвели баррикаду из пены и отстреливались из -- за нее. Маска в пестром пончо выскочила вперед, из глаз его вырвались красные лучи, словно в фильме с Земли Алеф. Пена задымилась, ядовитый дым попер во все стороны густыми клубами. Рвались гранаты, несколько камер -- снитчей оказались сбиты, куда бы ни падал взгляд Эми, повсюду она видела раненых, убитых, а также торжествующих бандитов. Маска из СКП Альбукерке, Карающая Длань, выскочил откуда-то из канавы, коснулся бронетранспортера, и тот сжало в комок металла, сплющило почти мгновенно.
Длань тут же упал, сопровождавшие его оперативники СКП метнули гранаты с пеной и начали отходить, прикрывая маску. Оружейник прыгнул, уходя из окружения, броня его словно взорвалась, разбрасывая вокруг десятки мелких ослепляющих бомбочек и дымовых шашек. Одна из мексиканских масок тут же швырнула торнадо сияющих осколков, снесшее бомбочки, и сдувшее самого Оружейника прочь.
В ответ на горизонте взметнулась темная стена, несущаяся волна насекомых, и одновременно с этим в небе начали вспыхивать золотистые круги. Из темного вала насекомых вырвался Жаба верхом на летающей доске, пальцы его мелькали, а сам он стоял, пригнувшись. Вниз, словно бомбы с самолета, полетели клоны Жабы, и тут же он сам распахнул огромный свиток. Снизу велся обстрел, кто-то выстрелил из гранатомета, и навстречу из свитка ударил поток метательных ножей Жабы. За его спиной возник Вспышка, белоснежная грива Жабы встопорщилась и едва не проткнула врага, Вспышка поспешил ретироваться, оставив после себя в небе характерный золотистый круг.
Изо рта Жабы вырвалась огромная струя огня, ударившая в бронетранспортер, прикрывавший минометчиков. Секунду спустя он и сам был на земле, и клоны его уже разбежались в линию.
-- Все назад! - скомандовал Жаба.
Он и его клоны синхронно ударили руками в землю, и огромный кусок границы провалился вниз, превратившись в ущелье. Шестеро бандитов Независимости не удержались на краю, рухнули вниз, так же, как пара оперативников СКП. Отряды из Мексики разделились на две части, сбились плотнее, начали отступать, огибая ущелье и похоже собираясь вернуться обратно. Кто-то сгоряча попробовал перелететь ущелье, но навстречу ему прыгнул Жаба, и сбросил маску вниз, в только что созданное ущелье.
-- Отсекаю, - и Муравей разделила насекомых, не давая бандитам отступить.
-- Прикройте снизу, - и Жаба рванул вверх, как ракета.
Ничего нельзя было разобрать, так быстро перемещалось мелькание Вспышки и преследующего его Жабы, и только шум и разлетающийся по сторонам огонь подсказывал, что они еще и успевают сражаться на такой скорости.
-- Я помогу! - выкрикнула Эми в отчаянии, ударив по кнопке общей связи.
Ее не пускали в бои, и она понимала причину: нестабильное состояние и все прочее, связанное с насилием. Но понимала рассудком. Сейчас же кричали скорее ее чувства, та, раненая, но не добитая, супергероическая часть, что знала: помогать людям -- это хорошо и правильно. Если бы Эми взялась за осмысление, она поняла бы, что кричит еще и от страха. За прошлое, из-за которого она теперь не могла помочь людям. За настоящее, в котором Муравей и Жаба подвергались нешуточной опасности, ибо в ход пошли огнеметы, и злодеи быстро прикрывали уязвимые части тела, даже не подумав особо пугаться темной тучи насекомых. За будущее, в котором Вики лишь презрительно сплюнет при упоминании о сестре, отсидевшейся в тылу во время боя. Страх, что если она не поможет, она опять лишится всего, что от нее все отвернутся, и она падет в ту пропасть, которую ей пророчила Кэрол.
Но Эми не осознавала всего этого, и руководствовалась тем, что было сверху: желанием помогать потому, что должна и может. И самое главное -- не было "ощущения госпиталя", возникшего в Торонто, когда она внезапно увидела перед собой Ампутацию и ряды окровавленных пациентов со вскрытыми головами. Краткая, мимолетная картинка, до того перепугавшая Эми, что она больше не возвращалась туда и заходилась в мысленной истерике от одного воспоминания.
-- Дракон, я могу помочь! - взмолилась Эми.
-- Как только закончится бой, и опасности не будет, - донесся мягкий голос.
В это же время на экране другой корабль Дракона, транспортный, врезался в мерцание силовых полей, и купол дрогнул, исчез на пару секунд. Внутрь ворвалось облако насекомых и два клона Жабы, двигавшихся так, что за ними не поспевал глаз. Прижатые к краю пропасти бандиты бросали оружие, сдавались оперативникам СКП, и в целом, ход боя оказался почти моментально переломлен.
Эми шла по полю боя, внимательно смотря под ноги, чтобы не наступить на одну из метательных железок Жабы, и мысленно содрогаясь. Трупы, раненые, воронки от ударов и взрывов, исполосованная лазерами земля и трава, сухие пучки которой дымились местами, воткнутые повсюду ножи и вонь от сгоревших насекомых и тут же вонь подпаленного мяса, сгоревших заживо людей. Кровь и кишки, ругань, стоны, мольбы о помощи, выстрелы и натужное сопение двух оперативников, следующих за Эми. Желудок подкатывал к горлу, и если бы не закалка из прошлого, из различных больных и раненых в Броктон Бей, Эми уже блевала бы без остановки.
Она касалась тел, всех подряд, не думая о том, бандиты перед ней или нет. Не из героизма или долга врача, скорее из душевной брезгливости, за которую, узнай она о том, Кэрол бы ее отчитывала до конца года. Минимум усилий и воздействия, лишь бы не померли, остальное неважно, дальше пусть СКП разбирается. Скорость, скорость, скорость!
Руки Эми тем временем касались тел. Труп, труп, тяжело раненый, чуть продлить воздействие, труп, тяжело раненый, кишки наружу -- почти что не жилец. Эми подала знак, следовавшие за ней оперативники СКП, кому повезло уцелеть в этой бойне, подхватили тело на носилки, потащили в сторону. Очередь из особо тяжелых, их она коснется после общего обхода, иначе они просто не доживут до больницы.
Рука ее коснулась следующего, и Эми замерла.
Не только от ощущения, что коснулась кого-то знакомого, но и потому что ее руку ухватили в ответ в стальной захват. Она посмотрела вниз.
-- Привет, Панацея, - улыбнулась Эмили Пиггот.
Шлем ее был разбит, и струйка крови стекала по лицу, придавая вампирский вид. Простреленные рука и нога, почки в порядке, кровопотеря, в остальном организм в норме, машинально мысленно перечисляла Эми, замеревшая как птица перед змеей. Она воздействовала на разум Эмили, и та знала об этом. Более того, Пиггот не только знала, но и освободилась от воздействия Эми, понуждавшего ее любить масок. И теперь Эмили держала ее левой рукой в крепком захвате, в правой сжимая какого-то причудливого вида короткий автомат или огромный пистолет.