Раненые, покалечившиеся, обожженные, выхваченные из-под носа Губителя люди, которых подлатывали и быстро отправляли дальше, вдогонку волне эвакуации. Куча масок в командах спасения, помощь Муравья, сообщения, единая информационная сеть Дракон, людей спасали и вывозили, но это же означало, что раненых было гораздо больше, чем обычно.
Даже с учетом того, что сюда тащили только самых тяжелых.
Вдалеке бухало и гремело, сверкало, но некогда было отвлекаться, и в какой-то момент, когда Эми уже начало казаться, что сейчас они захлебнутся в потоке раненых, все резко пошло на спад. Эвакуация еще продолжалась, расходилась кругами от эпицентра -- точки появления Губителя, но количество раненых в больнице начало уменьшаться.
-- Берегись! - раздался выкрик, и Эми отпрыгнула.
С небес прямо ей под ноги плюхнулось тело, расплескалось по камню дорожек. Подбежали двое солдат, опасливо косясь вверх, где басовито гудел огромный жук, выронивший тело.
Извини, он вырывался. Нужны еще жуки, поможешь?
Солдаты отшатнулись, один сорвал с плеча автомат, наставив на облако насекомых, начавшее собираться в воздухе.
-- Все в порядке, уберите тело, - вздохнула Эми. - Извини, Муравей, мне не до этого.
Встроенный переводчик был несовершенен, но все же давал возможность хоть как-то общаться в таких вот случаях. Большая часть индийских врачей знала английский, да и офицеры, но их сейчас поблизости не было. Солдаты, поколебавшись, взяли тело и потащили неловко куда-то в сторону. Эми подумала, что происходи дело в фильме, ей сейчас предстояло бы сесть вон на ту скамейку из потемневшего от времени дерева, снять маску, закурить и сделать грустное лицо, выразить сожаление о жертвах войны. Облако насекомых рассыпалось и исчезло,
Хотя мысль присесть на скамейку, наверное, была верной.
-- Бабочка, - раздался голос Дракон, - только что объявлена вторая фаза.
-- Спасибо, - отозвалась Эми.
Она торопливо пошла к площадке, но все равно опоздала. Хлопнуло, из воздуха вывалилось тело, и Эми побежала, словно соревнуясь с командами, которые уже бежали с носилками к той же площадке. Эми успела первой, коснулась обугленной кожи, и затараторила.
-- Ожоги четвертой степени, - и тут же осеклась.
Она еще попробовала, в безнадежной попытке спасти, но не успела, ей просто не хватило времени. Привычное отчаяние и безнадежность не успели захлестнуть с головой, хлопнуло и на площадку вывалилось два новых тела. Ругань и стоны на каком-то неизвестном Эми языке разнеслись над площадкой, переводчик переключился и начал бормотать, но Эми уже не слушала. Второй, в темно-красном костюме, разорванном, лежал молча, и его надо было спасать первым.
Если когда-то Эми и была свойственна брезгливость, то она уже давно ушла, сменилась безразличием, привычкой касаться искалеченных тел, покрытых, бог знает чем. Ее сила нейтрализовывала, стерилизовала все, что попадало на кожу Эми, и если она и мыла тщательно, по хирургически, руки между пациентами, то вызвано это было отнюдь не требованиями стерильности. Успокаивающий ритуал, передышка, да и пациенты меньше нервничали, когда их касались чистыми руками.
Впрочем, сегодняшние пациенты не требовали чистоты, да и спрашивать разрешения на лечение у большинства из них было бы затруднительно. Эми превратилась в Бабочку, и в каком-то смысле отключилась. Весь мир сосредоточился в пределах телепортационной площадки, время измерялось промежутками между хлопками, срабатываниями браслетов, скоростью работы с ранеными.
Коснуться, поставить диагноз, быстро выпалить его вслух, запуская необходимые преобразования в организме. Не все, да что там, большую часть полученных тяжелых ран нельзя было вылечить моментально, одним касанием, но можно было облегчить процесс, убрать самое тяжелое, оставив остальное хирургическим бригадам и маскам. Санитары рысили туда -- обратно с носилками, сталкивались, цепляли, роняли раненых, но это были мелочи, помехи в работе конвейера, и Эми не отвлекалась.
Ее сила была универсальна, именно здесь, на площадке, на первичной сортировке и лечении, она приносила наибольшую пользу, и Эми старалась, старалась, старалась, не обращая внимания на происходящее. В какой-то момент начала мешать маска, и она сорвала ее, в нос ударил тяжелый запах крови, горелых тел, душного, влажного воздуха, казалось, звенящего от голосов вокруг. Начал падать пепел, и почти сразу прекратил, земля мелко задрожала, потом тоже прекратила.
Затем затрясло саму Эми.
-- Панацея, Панацея, - доносился голос, словно издалека.
Голос был знакомый, Эми отвлеклась, ткнула пальцем в зеленое пятно перед собой.
-- Практически здорова, незначительные царапины, усталость, - забормотала Эми привычный диагноз, осеклась и заорала. - Кто притащил здорового сюда?
-- Панацея! - ее снова затрясло, перед глазами поплыли пятна. - Это я, Черепаха!
В глазах у Эми потемнело... нет, ей снова надели, отброшенную было маску.
-- Вот теперь ты снова Бабочка, - зазвучал голос Лизы, - идем.
Перед глазами Эми продолжали плыть пятна костюмов, синие, желтые, красные, зеленые и черные. Они сливались, перемешивались, из них выплывали лица, женские и мужские, красивые и не очень, обожженные, переломанные или целы, красивые и некрасивые, все сливалось в какую-то массу.
-- Вот так, молодец, посиди -- отдохни, - ласково приговаривала Лиза, усаживая Эми. - И не снимай маску!
-- Да все и так знают, что я -- Панацея, - устало ворочая языком, отозвалась Эми.
-- Это не повод так себя загонять! Ты что вообще творишь? - гневно начала выговаривать Лиза.
Эми слушала и не слышала, Лиза что-то гневно бубнила, и все это до того напоминало прежние времена, что Эми невольно зажмурилась, ощущая, как жжет глаза и что-то стучит в голове, словно она заработала пресловутую головную боль Умника. Все это было так не вовремя, так неуместно, что Эми распахнула глаза, и осознала, что снова видит. Вспышка переутомления, нет, чрезмерного использования силы прошла, отступила, и вокруг был не Броктон Бей образца 2010 года, рядом не было Славы, не читала нотации Кэрол.
-- А где сейчас мои? - спросила Эми прямо посреди гневной отповеди Лизы.
Та остановилась, сделала движение головой, словно сплевывает, махнула рукой и быстрым шагом пошла в сторону штабного корабля. Костюм черепахи, особенно "панцирь" на спине, несли на себе царапины, словно Лизу кто-то долго и безуспешно грыз. Она оглянулась, на площадке было пусто, кто-то из санитаров быстро курил в сторонке, пользуясь передышкой.
Она перевела взгляд на больницу, и тут же в небе вспыхнуло зарево, чуть позже докатился грохот, земля задрожала, как при землетрясении, в больнице зазвенело стекло, и Эми с какой-то отрешенностью подумала, что сейчас все рассыплется, и с небес что-то да обрушится, сотрет с лица земли больницу, саму Эми, корабли Дракон.
И оно обрушилось.
С хлопком на площадку вывалился Оружейник, двести килограмм мяса, стали и доспехов, словно бы попавших в огромную мясорубку. В руке он крепко сжимал огрызок Алебарды, из под помятого шлема струйками стекала кровь. Сверху заискрило и засверкало, в полотнище силового поля, установленного кораблями Дракон, вначале ударило несколько молний, потом обрушилась глыба, обломок дома, и Эми невольно присела, закрывая голову руками, словно это могло ее спасти.
-- Эми! - воскликнула Дракон. - В корабль его!
Эми вскинула голову, поле держалось, здание разлетелось по округе обломками, один из которых ударил в медицинскую машину, шедшую обратно, опрокинул ее. Эми сделала шаг, и остановилась, машина шла порожняком, водитель уже выпрыгивал, выкрикивая ругательства. Из штабного корабля вылетело несколько беспилотников, выкатился погрузчик, устремился к Оружейнику.