— Волшебная сила искусства, — обиженно отвечает Пан. — Рад, что наши скромные сценические потуги хотя бы повышают твои продажи.
— Если бы не мой бар, — фыркает дварфиха, — вы бы давно умерли с голоду. Как ты думаешь, за счёт чего живёт наш театр?
— За счёт талантливых пьес нашего Мастера, моей гениальной режиссуры и моих великолепных иллюзий, прикрывающих унылую игру наших слишком много о себе возомнивших актёров?
— За счёт выручки с виски и эля, которые поглощаются здесь в процессе споров о том, как сильно вы облажались на очередной премьере: так же, как в прошлый раз, или превзошли себя в бездарности!
— Варгулью тебе в штаны, Спичка! — лишённый телесных жидкостей демон делает вид, что сплюнул, и возмущённо удаляется.
Дварфиха ехидно ухмыляется и возвращается к протиранию стаканов.
* * *
— Этот наряд тебе очень идёт, — поощрительно сообщает Полчек Завирушке.
— Спасибо вам, господин, — благодарит его девушка, — моя собственная одежда в ужасном виде, и я боялась испачкать стул в зале.
Драматург и Завирушка вернулись из внутренних помещений театра, и на девушке теперь золотистая длинная тога.
— Полчек, где ты это взял? — спрашивает Спичка.
— В старой гримёрке.
— По-моему, это как раз тот сценический костюм, которого обыскался Пан.
— Девушка чувствовала себя некомфортно, — отрезал Полчек, — её мантия провоняла тухлой рыбой. А у меня нет женской одежды. У тебя, кстати, тоже.
— Мы, дварфы, лишены гендерных предрассудков. У нас все ходят в штанах и кольчугах. Правда, — вздохнула Спичка с видимой досадой, — в последние двести-триста лет молодёжь всё чаще позволяет себе нарушать традиции. Дварфовские девушки иной раз бессовестно подкрашивают бороды и оплетают рукояти топоров возмутительно яркими шнурами. Не поверишь, Полчек, некоторые из них даже подстригают усы!
— Да-да, — отмахнулся тот, — разделяю твоё возмущение. Куда катится Альвирах? Но мне надо проследить за подготовкой к премьере. Пригляди за моей гостьей до начала спектакля, а потом направь в центральную ложу.
За кулисами мечется и истошно орёт Пан:
— Где эти мраковы тифлинги? Они только что были здесь!
— Надираются в баре, надо полагать, — отвечает Фаль.
— Я запретил Спичке наливать этим лабухам!
— Значит, надираются в каком-нибудь тёмном углу. Это же тифлинги.
— Я верю в гений Мастера, — мрачно сказал Пан. — И если он решил, что спектакль должен сопровождаться музыкой, так тому и быть. Но неужели нельзя было найти каких-нибудь других менестрелей?
— Каких? — разводит руками Кифри. — Бродячих табакси? Они бы подрали декорации и пометили занавес. Нормальные музыканты обязаны соблюдать условия Дома Теней и не станут играть в нашем театре. Потому что у нас, как тебе прекрасно известно, нет лицензии.
— Наш Мастер выше замшелой бюрократии! Он свободный творец! И найдите уже хотя бы тифлингов. Для провала вполне достаточно того, что у нас некому играть Мью Алепу!
— Полны тревоги речи режиссёра,
что мечется в кулисах как кентавр,
укушенный под хвост осою адской, — отметил Шензи.
— Однако же смешны его терзанья
служителям весёлой Мельпомены,
что смотрят на него с недоуменьем, — продолжил Банзай.
— Ведь этот истерический козлина
Встречает так любое исключенье
Из колеи унылого порядка, — закончил мысль Шензи.
— Мои сиблинги хотели сказать, — пояснил Эд, — что ни одна премьера у нас не прошла по плану. Но «Дом Живых» — театр импровизации, что не только позволяет нам не платить за лицензию Дому Теней, но и буквально обязывает выкручиваться на ходу, чтобы все решили, что так и было задумано.
— Да, Пан, — согласилась Фаль, — прекрати уже верещать и займись иллюзиями сцены.
— «Козлина!» «Верещать!» — обиженно трясёт бородой козёл. — Таково ваше уважение к моей гениальности? Да, я займусь иллюзиями! Но только потому, что без них ваша бездарность слишком очевидна.
— Вы готовы? — Полчек ворвался за кулисы. — Надеюсь, что да. Эта премьера перевернёт представление о театре! О ней будут спорить театральные критики от Всеношны до Корпоры. Так что только попробуйте мне залажать! И да, в центральной ложе у нас особая гостья. Вы знаете, что с ней делать.
— Но, Мастер, — ноет Пан. — Может быть, не на премьере? Всё и так идёт под хвост к табакси.
— Даже слышать ничего не хочу. Это важнее премьеры. Но это не значит, что вам позволено её испортить.
— Но у нас некому играть Мью! Вы сами изволили выгнать того болвана на утренней репетиции! У нас куда-то делись музыканты-тифлинги! У нас…
— Я нашёл их! — жизнерадостно докладывает Кифри.
Широкоплечий монах без усилия волочёт двух багровокожих тифлингов. Одного за левую ногу, другого — за правую. Их короткие витые рожки царапают пол. Остальные четверо бредут сами, поддерживая друг друга и стукаясь лютнями.
— О, демоны Края! — восклицает в отчаянии Пан. — Они же в стельку пьяные!
— Всё нормуль, друг! — расплывается в улыбке один из тифлингов. — Мы в форме!
— Осталось понять, в форме чего… — уточняет его коллега и громко икает, испустив волну перегара.
— А я не в форме, — уныло отвечает третий. — Меня глючит говорящим козлом. Что было подмешано в виски?
— В него был подмешан тот эль, который ты пил после, — поясняет первый. — Меня тоже глючит говорящим козлом, но когда это нам мешало, коллега? Мы профессионалы!
— Мастер, — взмолился Пан, — может быть, ну её, эту музыку? Ведь мы же ставим не оперу! Зрители не поймут смешения жанров…
— Из смешения старого рождается новое, — твёрдо заявил Полчек. — Сценическое искусство нуждается в свежей форме! Я назову её «музыкал». Лёгкое, динамичное, народное по форме и возвышенное по содержанию действие однажды потеснит на сцене тяжеловесную пафосную оперу.
— А заодно вставит очередной фитиль в задницу Дому Теней, — буркнул тихо Пан. — Они нас и так еле терпят. Но, Мастер, эти тифлинги…
Полчек потянул с косички красную мелкую бусину. Она никак не хочет слезать и он, морщась, давит её пальцами прямо в причёске, посыпая воротник сюртука серой пылью.
— Э… Коллеги, — садится на полу только что лежавший в отключке тифлинг, — а как давно мы в последний раз пили?
— Чувствую себя невыносимо трезвым, — присоединяется к нему второй. — У нас что, ввели сухой закон?
— В глотке пересохло, как будто я неделю в завязке!
— Откуда тебе знать, каково быть в завязке неделю? Я тебя двух дней подряд трезвым не видел!
— Но, Мастер, у нас нет актёра на роль… — продолжает растерянный Пан.
— Придумайте что-нибудь. И не забудьте про мою гостью. И только попробуйте залажать мне первый в истории Альвираха «музыкал»!
Дрямс! — раздался в коридоре пронзительный жестяной дребезг, как будто столкнулись два огра с кастрюлями на головах.
— Первый звонок! — сообщила Завирушке дварфиха. — Тебе пора в ложу, девочка. Эй, куда прёшь, зелёный! — заорала она на пытающегося просочиться мимо полуорка. — Два напитка минимум!
— Кружку эля и стакан дварфовской косорыловки, — соглашается тот. — Эль без косорыловки — деньги на ветер.
— Кто-то же должен содержать эту богадельню? — жалуется Завирушке барменша. — Мы же не продаём билеты. Так что… Эй, ты, борода! Два напитка минимум!
— У такой прекрасной дамы хоть четыре! — галантно кланяется солидный седой дварф. — Ведь я не ошибся, передо мной дама?
— И ещё какая дамистая! — кивает Спичка. — Чего изволит почтенный?
— На ваш выбор, прелестница!
— Думаю, виски с Чёрных гор поразит вас своим изысканным букетом! Тонкие нотки аромата чешуи квиппера… — Спичка, ехидно улыбаясь в бороду, лезет под стойку за зелёной бутылью.