Епископство было вверено Пайо Гутерресу, хоть он коленопреклоненно и слезно молил уволить его от сей почести. Но король был неумолим и потребовал, чтобы в сан этот он был возведен немедленно и по всем церковным правилам.
Эсфирь отреклась от иудейской веры, а заодно и от своей неотступной и мстительной ненависти. И Пайо Гутеррес, тот, кто во времена молодости любил ее со всею чистотой самой возвышенней платонической любви, ныне несчастный старик, состарившийся не под бременем лет, но под бременем горестей и печалей, — да, Пайо Гутеррес и никто иной омыл ее в возрождающих водах крещения.
Руй Ваз и Гарсия Ваз получили выгодные должности — один по сбору налогов за соль, другой по части пошлин. Друзья подосадовали, но тем дело и кончилось.
А Перо Пес?.. Перо Пса, почти забытого среди событий, столь многоразличных и исполненных столь живого интереса, обнаружили висящим на суку смоковницы, что росла в углу одного из равелинов замка и никогда не приносила иного плода… кроме этого. Он сам себя казнил, Иуда, последовав и в смерти — подобно тому, как следовал в жизни, — примеру Искариота, своего покровителя.
Сие последнее наблюдение принадлежит благочестивой и ученой доне Бриоланже Гомес, о которой остается сообщить лишь то, что говорливость она сохранила и болтала без передышки. По слухам, история Аниньяс и епископа, когда дона Бриоланжа принималась ее рассказывать, становилась бесконечною. Настолько, что, когда особенность сия перешла в традицию, летописцы стали сей истории побаиваться и по естественной реакции записали ее столь лаконично, что разобраться в ней трудно, да к тому же не сохранились имена действующих лиц. Когда бы не обнаружил я бесценную рукопись в монастыре братьев-сверчков, мы не узнали бы ни единой подробности.
Жил Эанес примирился с Васко не без труда. Мало того, что за него вступилась Жертрудиньяс, понадобилось, чтобы официально вмешался король и был составлен и подписан протокол, в соответствии с коим всем членам семьи надлежало при первом же заседании палаты явиться на оное и, выслушав, наградить пылкими рукоплесканиями монументальную речь, каковую готовил Жил Эанес, дабы сокрушить своих обидчиков, и в каковой форма настолько превосходила содержание, что угадать смысл сей речи было не по силам никому.
Брат Жоан да Аррифана, невзирая на пережитые страхи и передряги, жирел себе и жирел; однако ж умер спустя недолгое время от флегмоны, которая появилась у него, с позволения сказать, промеж ног, и будучи сдавлена огромными массами жировых тканей, вызвала горячку, унесшую его в могилу.
Король пожелал быть посаженым отцом на свадьбе Васко и красавицы Жертрудиньяс. Венчались они в часовне арки. Был построен помост и развешано множество полотнищ золотой и серебряной парчи, а также шелка и арраские сукна из скарбниц короля, так что это было самое блистательное празднество из всех, когда-либо виданных, и оттуда пошел наш изящный обычай увешивать церкви тряпками сверху донизу в особо торжественных случаях.
Праздник длился целые сутки, было много факелов, много плясок и представлений, всю улицу заполнили комедианты, тут барка,{193} там лоа,{194} здесь шакота.{195} Король, который был большой охотник до плясок, всю ночь плясал на улице Святой Анны, при свете факелов и под звуки своих любимых серебряных кастаньет.
Что до Аниньяс, то муж ее приехал на следующий день; и понадобилась вся наша история для того, чтобы не приехал он слишком поздно… Признал свою ошибку и обещал, что больше странствовать не будет. Пусть образумится! Не всегда на помощь к нам приходят короли, и не всегда преследователи наши — старые епископы.