— Обращайтесь, юная леди. У меня много слов, и мне ничуть их не жалко. А теперь я, с твоего позволения, вернусь к порче бумаги.
Полчек склонился над столиком и заскрипел пером. Завирушка некоторое время смотрела на него, а потом тихо вышла из каюты.
Третий игрок:
— Мастер, а правда, что будет с Завирушкой, когда мы доиграем?
Первый игрок:
— Ого, сегодня из тебя так и сыплются философские вопросы! Что происходит с героями фильма после финальных титров?
— Про них снимают сериал или сиквел! Тебе бы только смеяться, а я серьёзно. Я, может, за неё переживаю!
Мастер:
— Завирушка останется жить в тебе. В этом смысл игры — прожить кусок другой жизни, сохранив в себе результат. Как совершенно верно сказал тебе Полчек, ты изменишься. Уже изменилась. Стала немножко Завирушкой и никогда уже не перестанешь быть непосвящённой птахой, актрисой бродячей буффонады и подругой смешной гномихи-на-ходулях. Твоя жизнь стала больше на жизнь Завирушки. Ты ей дала эту жизнь, и ты же её получила. Если однажды сможешь это осознать, то поймёшь, почему мы собираемся за этим столом и кидаем на него кости, а не двигаем мышкой перед монитором.
— А вы, как же вы? У вас ведь нет персонажа?
— У меня есть целый Альвирах, девочка! — смеётся Мастер. — Однажды я уйду туда, а вы будете меня навещать…
Четвёртый игрок:
— Не стоит об этом, отец. Давай лучше вернёмся к игре.
Тревожный колокольный бой пронизал все помещения «Безумного Крылодыра», игнорировать его не мог даже увлечённый вином и творчеством Полчек.
— Что за шум? — спросил он недовольно, входя в рубку. — Я, в конце концов, работаю!
Лодочник обвёл взглядом собравшихся и сказал:
— Уважаемые пассажиры. Обычно мы не интересуемся, какая нужда привела вас на наши пути и что заставило заплатить нашу цену. Нам нет дела, бежите ли вы или догоняете, скрываетесь или преследуете, и что мешает вам купить билет на обычный корабль. Нам нет дела до властей Альвираха, его законы не работают за Краем, его правители здесь никто. Лишь Киноринх, Великий Червь, Проницающий Грань, властен над нами и теми, кто взошёл к нам на борт. Однако сейчас я вынужден сделать исключение.
— Почему? — спросил Вар.
— Нас преследуют.
— Кто?
— Пока они слишком далеко, чтобы я их разглядел, но любой, кто может следовать за краевым проницателем здесь, весьма опасен. Тут нет простых путей и нет безобидных существ. Поэтому я вынужден спросить, не разозлил ли кто-то из вас силы, достаточно могущественные, чтобы пренебречь недовольством нефилима смерти и напасть на его демиурга?
Все переглянулись между собой и посмотрели на Завирушку.
— Что вы так на меня уставились? — спросила она дрожащим голосом. — Я вообще никого не злила! Я даже не знаю никого такого!
— Зато они о тебе знают, — мрачно сказал Вар.
— Боюсь, уважаемый Лодочник, — пояснил Полчек, — такая вероятность существует. Можем лишь заверить, что не ожидали такого настойчивого преследования и не собирались доставлять вам неприятности.
— На борту «Безумного Крылодыра» вы находитесь под моей защитой, что указано в пункте три-пять договора. Однако силы мои не беспредельны, поэтому прошу вас приготовиться к самостоятельному спасению своих жизней, если таковое понадобится. Любая помощь может оказаться не лишней — судя по тому, что преследователи нас догоняют, сила их велика. Проницатель идёт полным ходом, а это весьма быстрое судно.
Палуба под ногами действительно вибрирует сильнее, чем раньше, а пыхтяще-щёлкающие звуки из трюма стали громче.
— А нельзя как-то ещё ускориться? — спросил Вар.
— Нет, мы достигли предела, который позволяют ходовые машины. Однако преследователи приближаются. Приготовьтесь, возможно, нас ждёт бой.
— Я никогда не против драки, — улыбнулась в усы Спичка, доставая из-за спины секиру.
— А я против! — пискнула Завирушка. — От моей дикой магии одни неприятности! Никогда не угадаешь, что она выкинет!
— Мы не беззащитны, — сказал Полчек, перебирая длинными пальцами бусины в причёске, — но если есть возможность удрать, то лучше ей воспользоваться. Драки отвлекают меня от творчества.
— Я предпочитаю торговаться и договариваться, — добавил Вар. — Но, если придётся…
* * *
— Мне кажется, я вижу паруса, — сказала Завирушка, вглядываясь в туман за кормой.
— Но здесь же нет ветра? — удивился Вар.
— Здесь и моря нет, — ответил Лодочник. — Но это не мешает нам по нему плыть. Паруса — такая же условность, как всё остальное за Краем. И они приближаются.
— Вы можете предположить, кто это? — просила Спичка.
— С полной уверенностью, — кивнул тот. — Под парусами здесь ходит только одно судно.
— И кто же такой упорный, что преследует нас даже за Краем?
Из тумана постепенно проступают очертания огромного, но крайне ветхого парусника. Он покрыт плесенью и водорослями, с бушприта свисает бахрома не то растений, не то паутины, в бортах зияют неряшливые проломы, на мачтах висят драные, как старые тряпки, паруса, которые, вопреки своей очевидной негодности, туго натянуты несуществующим ветром. Корабль приближается совершенно бесшумно — не скрипят снасти, не плещут волны в борта, не хлопают полотнища парусов, ни звука не издаёт стоящая вдоль бортов абордажная команда.
— Это «Харнанкур», корабль Дебоша Пустотелого, — мрачно говорит Лодочник.
— Ой, — сказала Завирушка. — Ой-ой-ой. Не знаю, как вам, а мне очень страшно.
— Что будем делать? — спросил Полчек.
— Снесём им бошки секирой! — кровожадно сказала Спичка. — Андед ты или не андед, а без головы не побегаешь!
— Попробуем договориться, — сказал без особой уверенности в голосе Лодочник. — Однажды у меня получилось.
На корабле сухо хлопнула носовая катапульта, вверх по дуге взмыл огромный, размером с быка, череп. Он, сияя багровым огнём в глазах и щёлкая острыми зубами, с воем пролетел над палубой «Безумного Крылодыра» и обрушился в море впереди по курсу.
— Перелёт, — констатировал Вар.
— Это предупредительный выстрел, — вздохнул Лодочник, — требование остановиться и лечь в дрейф. Канониры Дебоша не промахиваются.
— И мы подчинимся? — спросила Спичка.
— Подраться никогда не поздно, — пожал плечами Лодочник.
Он вернулся с палубы в рубку, там защёлкали рычаги, и судно стало сбавлять ход.
* * *
Хотя солнца за Краем нет, казалось, что огромный корабль накрыл их густой тёмной тенью. Когда его бушприт навис над палубой, на ней сразу как будто стемнело.
Со скрипом откинулся на ржавых петлях фальшборт, с тяжёлым стуком упали штурмовые сходни. Лодочник поморщился, глядя на вмятины, оставленные на ухоженной палубе их крючьями.
— Благодарю за сотрудничество, — скелет на деревянной ноге кивнул Лодочнику черепом в ветхой треуголке. — Это благоразумный поступок.
НЕОФИЦИАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА АЛЬВИРАХА
'…Говорят, некогда Дебош Пустотелый был жив, двуног и настолько полнотел, что для него расширили двери капитанской каюты. Удачливый пират, наводивший ужас на торговые суда, он отличался крайней жестокостью, нехарактерной даже для самых отмороженных представителей Берегового Братства. Он убивал там, где было достаточно припугнуть, и убивал с мучительской изобретательностью. На ноках нижних рей его фрегата всегда висели вниз головами живые пленники, а когда последний их них умирал от невыносимой боли и жажды, Дебош немедленно брал на абордаж первое встречное судно, даже если это был перевозящий нищих паломников паром с пустыми трюмами. Из экипажа и пассажиров он старался выбрать самых живучих и заполнял ими опустевшие места на реях, остальных же пускал ко дну вместе с кораблём.