Штурмбанфюрер СС Вильгельм Шнайдер не находил себе места. Он ходил из угла в угол в своем кабинете, расположенном в здании школы, где не так давно учились дети большевиков, а теперь размещался штаб айнзацкоманды. Нервозность Шнайдера объяснялась тем, что он совсем недавно узнал, когда ему доложили о странной пропаже большой группы конвоируемых вместе с вооруженным конвоем. Более трехсот человек исчезли просто мистически бесследно.
Вернее, сначала их след был, вроде бы, обнаружен. Даже нашли разбитый мотоцикл, сгоревший бронетранспортер, места подрыва фугасов на дороге и даже тела расстрелянных полицаев, набранных из местных жителей. Но, трупы солдат обнаружить не удавалось. Тогда прочесали местность с собаками. И, несмотря на то, что моросил мелкий дождик, овчарки нашли братскую могилу, забросанную ветками. Партизаны убили многих. Но, не всех из конвоя. Тел нескольких человек, в том числе и фельдфебеля Клауса Вандеркнехта, возглавлявшего конвой, недосчитались.
Собаки помогли найти и замаскированный съезд от телег, которые оказались спрятаны в лесу. Но, следов поклажи не было. Все имущество из телег куда-то унесли, а лошадей увели. Вот только куда? Следов найти никак не удавалось. Дождь, конечно, многое смыл. Но не до такой же степени, чтобы стало совершенно невозможно понять, куда же подевались три сотни русских крестьян. Их след после дождя собаки найти не могли. Пришлось вызывать финских егерей.
Лесные следопыты взялись за дело внимательнее, чем немецкие овчарки. Финны нашли тщательно скрытый след, который вел к речке с каменистыми берегами. Но, у скалы возле маленького водопада он исчезал и никуда больше не вел, просто упиравшись в камень. Решили обследовать берега вниз и вверх по течению, предположив, что пленные ушли по воде. Но, егеря ничего интересного вдоль речки не обнаружили. Словно бы три сотни людей провалились сквозь землю.
И теперь Вильгельм Шнайдер даже не знал, что писать в рапорте своему начальству. Можно, конечно, написать, что все крестьяне расстреляны при попытке убежать в лес после нападения партизан на колонну. Но, в том и загвоздка, что ни одного тела красных колхозников не нашли. Учитывая странности происшествия, после долгих размышлений штурмбанфюрер СС Вильгельм Шнайдер решил обратиться к одному своему знакомому по имени Гельмут. Этот офицер, старый друг Шнайдера, служил в Аненербе. И он как-то говорил, что способен многое чувствовать интуитивно. Может быть, хоть этот Гельмут что-нибудь подскажет?
Глава 12
Сразу за колхозными пацанами к охотникам кинулся колхозный бухгалтер Поликарп Нечаев. А руководитель экспедиции, напротив, покинул их, заторопившись влезть по лестнице в охраняемую секретную дыру в скале. Оба бойца тоже поспешили туда следом за Покровским. И теперь охотникам приходилось самим отвечать на все вопросы Нечаева, временно исполняющего обязанности председателя колхоза.
— Вижу, что вы шкуру здоровенного зверя притащили. А мясо где? — сразу спросил бухгалтер.
Григорий Шандыбин ответил:
— Так, мясо в лесу. И его там полным-полно бегает. Какого хочешь. От крольчатины до говядины. Подозреваю, что и свинина там имеется. Я следы кабанчиков заприметил. Успеем еще настрелять. Вот, возьми пока на шапку.
И Григорий протянул бухгалтеру две шкурки пушных зверьков, похожие на кроличьи.
Нечаев уставился с удивлением, но шкурки забрал и пробормотал:
— Значит, хорошая дичь, говоришь, в окрестном лесу?
— Там просто тьма дичи! — ответил за Шандыбина Василий Егоров.
— Да. В лесу этом дичи сколько угодно, а за лесом есть луг, так там крупного рогатого скота целое стадо пасется. На сотню голов, если не больше, — подтвердил слова охотников Сергей Терентьев.
— А кто еще там водится? — полюбопытничал бухгалтер.
— Кроме этих кроликов и шерстистых быков, видели мы еще здоровенного оленя, всяких птиц, барсуков и больших белок. Ну и хищника вот этого, с которого шкуру сняли, — сказал Вася.
— Так почему же тогда все-таки не настреляли дичь, а вернулись, считай, пустыми? — удивился Нечаев.
Егоров объяснил:
— Так все потому, что товарищ ученый сказал, что мы, мол, пока только разведку производим. Он стрелять запретил, чтобы зверье сначала обнаружить можно было и сфотографировать для науки. Вот товарищ Покровский всю дорогу и фотографировал на свой удивительный фотоаппарат всякую живность. А мы имели приказ стрелять только в крайнем случае. Но, когда на тигра этого вышли, так оружие сразу в ход пустить пришлось. Иначе сожрал бы нас котяра. Вон, сам взгляни, Поликарп, какие клыки этот зверюга отрастил.