Вот и плюнул Игнатов на все официальные установки Академии Наук, воплотив свою давнюю мечту, создав собственный научно-исследовательский институт на базе заброшенной военной лаборатории, находящейся на полигоне РХБЗ, подальше от всех недоброжелателей и поближе к местам поиска. До этого он переругался в Академии почти со всеми руководителями, безуспешно пытаясь доказать существование доисторической страны Гипербореи на территории современной Карелии. И теперь ему приходилось на свой страх и риск заниматься альтернативной археологией.
Впрочем, наличие огромных денег позволяло Игнатову затыкать рты наиболее рьяным оппонентам и финансировать свои экспедиции. А его статьи и отчеты об этих экспедициях печатали самые известные издания. Что только добавляло желчь и зависть в риторику его недоброжелателей. Тем не менее, были у профессора и убежденные сторонники из научных кругов. Все те, вместе с кем он и нашел удивительный артефакт внутри труднодоступной пещерки, затерянной в карельских скалах, являлись убежденными сторонниками его теории о существовании древнейших цивилизаций, обитающих на планете в доледниковый период.
Конечно, взрыв, уничтоживший главную лабораторию НИИ Игнатова, причинил немалые убытки. Погибло ценнейшее современнейшее оборудование, которое Игнатов, не жалея средств, собирал по всему миру. Но, дело того стоило. Артефакт удалось «разбудить». И результаты оказались просто феноменальными. Научного открытия подобного масштаба не делал еще никто. Никому и никогда не удавалось установить контакт с представительницей иной цивилизации. Да и не просто контакт был установлен, а самое настоящее продуктивное взаимодействие. Вот только Аркадия Игоревича немного коробило, что девочка, живущая в камне, почему-то пошла на контакт не с ним самим, а с аспирантом Димой Матвеевым.
Разумеется, Игнатов немного удивился, когда к нему в расщелину, где находился ценнейший артефакт, явились начальник полигона вместе с заместителем, оба одетые в форму времен Великой Отечественной.
— Да вы, товарищи военные, похоже, на маскарад собрались? — спросил профессор подполковника и майора.
Сомов ответил:
— Это маскировка. Снаружи здесь сорок первый год и война идет, не забывайте. Да и все беженцы тоже оттуда, как вы помните. Потому лучше так здесь ходить, чем народ этот пугать непонятным им обмундированием из нашего времени. Смотрю я, что вы тут уже неплохо обустроились. Мебель поставили из камня, видеонаблюдение наладили, да электричество протянули. Вот только я бы еще посоветовал вам отгородить эту вашу нишу стеночкой с дверью, а то все, кто мимо пойдут, секреты ваши подсмотрят. Потом судачить начнут колхозники между собой, что это, да почему. Я пока что караул на входе усилил, на всякий случай, чтобы никакие случайные мальчишки сюда не забегали. А то сорванцы они еще те. Но, мы не просто так пришли полюбопытничать, а есть серьезный разговор, Аркадий Игоревич. Надо бы нам переговорить без посторонних о дальнейших действиях, в связи со сложившейся ситуацией.
— Ну, тогда давайте вернемся на полигон и пройдем в мой кабинет, — предложил Игнатов.
Начальник полигона и главный ученый удалились вместе. Забравшись по лестнице в дырку в прибрежной скале, они прошли сквозь арку, заполненную туманом. Очутившись на противоположной стороне, Игнатов с грустью рассматривал остатки безнадежно погибшего уникального оборудования. Взрыв уничтожил буквально все. Потому тот факт, что все исследователи остались живы, с научной точки зрения был попросту необъясним. Впрочем, профессор все-таки надеялся постепенно получить ответы от существа, живущего в артефакте. Даже если ради этого понадобятся многие годы дополнительных исследований.
В кабинете Игнатова, расположенном в подземном комплексе, все стены были завешаны картами Карелии, от самых обыкновенных до очень секретных. Эти карты отображали не только положение с геологическими разломами, с гидрологией, с распределением радиационного фона и могильников вредных веществ, с наличием полезных ископаемых, но и наличие всех военных объектов, причем, не только действующих, но и давно уже закрытых и ликвидированных.
— Да у вас тут сведения, касающиеся государственной тайны, как я погляжу, — заметил Сомов, усевшись в одно из кресел для посетителей.