Вывод из полученной информации от «языка» следует такой, что деятельность этого гауптштурмфюрера Гельмута Руппеля, начальника экспедиции Ананербе, создает опасность обнаружения немцами прохода в наш новый мир временного сдвига и повреждения скалы взрывами. Отсюда вытекает необходимость скорейшего уничтожения экспедиционного лагеря вместе с рядовыми солдатами, офицерами и имеющимися учеными. Думаю, что это позволит остановить поиски немцев в опасном для нас направлении и сотрет информацию о поиске.
Глава 18
Гауптштурмфюрер Гельмут Руппель отдал приказ заминировать расщелину, но мгновенно это сделать было невозможно. Требовалось вначале хотя бы доставить взрывчатку из нового полевого лагеря. А еще нужно оцепить местность, выставив охранение на достаточном отдалении от места взрыва. Пока немцы выставляли оцепление на безопасном расстоянии, пока саперы приносили и закладывали заряды, внутри расщелины тоже не сидели без дела.
В просторной комнате, образовавшейся внутри скалы в том месте, где находился артефакт, и которая сделалась не просто лабораторией, а и центром управления процессами, происходящими с камнем, находились профессор Игнатов, майор Васильев и майор Синельников. Военные спорили, что против такого специфического немецкого подразделения, как Аненербе, нужно задействовать чуть ли не весь личный состав полигона РХБЗ вместе со всем вооружением. Иначе, эсэсовцев не сдержать. Взорвав расщелину, они могут ворваться внутрь. Майоры заспорили, чем и как отражать атаку, а время шло.
Кроме них в помещении находился еще и аспирант Дима Матвеев. Вот только он почему-то совсем замолчал. И не произносил ничего. Возможно, присутствие высокого начальства так подействовало на парня, что он боялся слова молвить поперек командиров? Игнатов попробовал потормошить аспиранта, но с ужасом понял, что он врос в камень прямо на своем каменном кресле. Вернее, камень врос в него. Пока они совещались, все тело аспиранта незаметно сделалось каменным, заместившись структурой гранита. Игнатов опешил, а парень и говорит:
— Я жив, просто я женился на хозяйке скалы. И я проник в нее. И она проникла в меня. И я — это теперь тоже она. Мы теперь две половинки, дополняющие друг друга, — сказал парень. Потом Дима снова уставился куда-то в экран невидящим взглядом. А там на картинке видеонаблюдения, показывающей вход, немецкие саперы уже готовили заряды.
— Черт знает, что происходит! — не сдержался ученый.
А оба майора, один из прошлого, а другой из будущего, тупо уставились на окаменевшего парня. И в этот момент все, кто был в помещении, услышали молодой женский голос:
— Вы решили провести эксперимент, чтобы разбудить меня. Большое спасибо. Я проспала тысячи лет, и очень благодарна, что разбудили. Я сразу постаралась оградить вас от негативных последствий взрыва. И мне это удалось. Я сама очень люблю экспериментировать. Таким образом, мы в расчете. Только теперь эксперименты здесь буду проводить я сама.
Военные не знали, что сказать. И только профессор Игнатов не растерялся, спросив:
— Кто ты?
И хозяйка скалы ответила:
— Я — Хозяйка Дома Живого Камня. И, вполне возможно, что я — Последняя Хранительница Гипербореи. Что же касается того зла, которое находится снаружи, то с этим древним злом у меня свои счеты. И я хочу поквитаться с ним. Это древнее зло, которое проявлено снаружи, погубило когда-то мою страну Добра и Света. И сейчас с той стороны это зло зовется Черный Орден. И, если будет достаточно энергии, то я пошлю на борьбу с этой тьмой своих каменных солдат.
— Что для этого нужно? — быстро спросил Игнатов, наблюдая, как саперы-эсэсовцы на экране видеонаблюдения подтаскивают к расщелине заряды.
— Увеличьте мощность электропитания хотя бы вдвое. И я организую решительный отпор. Я активирую структуру камня, и за меня выйдет на битву каменный великан, — сказала Хозяйка.
Помимо электропитания в помещение, где они находились, подходил и оптико-волоконный кабель быстрого цифрового соединения. И Игнатов немедленно вызвал через компьютер своего помощника Виталия Покровского, который находился на полигоне, приказав ему задействовать по электрокабелю максимум мощности. К счастью, кабель к артефакту пустили с запасом, как минимум, вдвое. У Игнатова в мозгу мгновенно закрутились цифры расчетов электрической мощности и сечения проводных жил.
— Попробуй прибавить до двадцати киловатт. Кабель должен выдержать, — дал он указания Покровскому.