Этим рекомендациям Вильгельм последовал в точности, поместив Руппеля в изолятор для больных под предлогом того, что нервный срыв после стычки с великаном плохо повлиял на душевное здоровье Гельмута. Впрочем, Гельмут и не возражал. Что же касается наблюдения за великаном, то выставить передовые наблюдательные посты на безопасном расстоянии тоже труда не составило. Тем более, что великан не предпринимал пока никаких действий, а просто по-прежнему стоял истуканом на дороге возле скалы. Ночь на постах прошла спокойно. Никаких новых движений со стороны великана зафиксировано не было.
Недалеко от лагеря военнопленных и, соответственно, от расположения айнзацкоманды Вильгельма Шнайдера, имелся полевой аэродром. И уже утром на транспортном самолете вылетели двое специалистов из Аненербе. В это время полевой лагерь айнзацкоманды охватила суета. Повара готовили особые угощения, солдаты в наряде руководили большой группой военнопленных, которые пилили и кололи дрова, чтобы как следует растопить печи, не жалея топлива. Офицеры строили солдат, проводя смотр перед прилетом начальства. Наконец, из фургона с рацией вышел фельдфебель-радист и направился к Шнайдеру с радиограммой. В радиограмме сообщалось о скором прибытии на аэродром затребованных специалистов в течение часа. И Вильгельм тут же откомандировал своего заместителя Курта Мольтке, который, в сопровождении охранного взвода мотоциклистов, отправился на представительском автомобиле встречать гостей.
Прошло чуть больше часа, и по грунтовой дороге через просеку к лагерю айнзацкоманды подкатил, сверкая черным лаком, автомобиль «Опель Адмирал» в сопровождении мотоциклистов. Дежурившие у входа солдаты срочно убирали перегородившие дорогу щиты, а ко входу подошел сам штурмбанфюрер Шнайдер. «Опель Адмирал» плавно вкатился на парковочную площадку и развернулся таким образом, чтобы без лишней рулежки сразу можно было бы выехать из лагеря в случае непредвиденной ситуации, а шумная стая мотоциклистов расположилась на соседней парковочной площадке. Мотоциклисты покидали свои мотоциклы, снимая защитные очки и запыленные шлемы. А штурмбанфюрер подошел к автомобилю. Водитель любезно распахнул дверцу. И из машины выбрались два офицера СС в черных кожаных плащах, вскинув руки, они поприветствовали друг друга, а затем представились. Одного, постарше на вид, лет сорока и в чине штурмбанфюрера, звали Карл Шнитке, а второго, гаптштурмфюрера лет тридцати трех, звали Юрген Больц.
Весело и громко переговариваясь после церемонии встречи, они подошли к столовой, где повара уже накрывали стол для офицеров и другие столы для прибывших мотоциклистов. Приведя себя в порядок с дороги, офицеры уселись за накрытый стол, предназначенный для них. Начальник айнзацкоманды Шнайдер достал красивую бутылку и три маленькие серебряные стопки, в которые разлил дорогой французский коньяк, припасенный для подобных случаев. После этого он пожелал гостям здоровья, и они выпили, а потом начали поглощать пищу, потому что в дороге проголодались. Потом они выпили за здоровье фюрера, потом за скорую победу немецкого оружия. Потом выпили за Германию, которая превыше всего. Насытившись и чуть расслабившись, офицеры перешли к теме их срочного приезда в этот лагерь под Ленинградом.
Но, за соседним столом возбужденные мотоциклисты, которым тоже выставили выпивку, очень шумно переговаривались, потому Шнайдер предложил перейти в помещение изолятора, где находился Гельмут Руппель, чтобы там без помех поговорить, а заодно выслушать рассказ несчастного Гельмута. Офицеры из Аненербе пошли за Вильгельмом, а он по ходу дал распоряжение интенданту подготовить хорошие места для ночевки прибывших господ офицеров.
Придя в изолятор к Гельмуту, все расселись на складные стулья за складным столом. Вильгельм Шнайдер приказал денщику подать кофе и печенье. Пока ждали кофе, начали издалека, разговаривали на незначительные темы, чтобы Гельмут Руппель не возбудился раньше времени. Наконец-то денщик принес большой кофейник, расставил чашки и поставил миску с печеньем, затем вышел. Убедившись, что Руппель ест печенье, ведет себя спокойно и не проявляет агрессивности, штурмбанфюрер Карл Шнитке сказал:
— Вот теперь, я думаю, можно без помех поговорить о том, что же произошло.
Глава 20
Немецкие офицеры, сидя в изоляторе, обдумывали информацию, полученную от Гельмута Руппеля. Вопреки ожиданиям, гауптштурмфюрер не выглядел сумасшедшим. Гельмут в общих чертах рассказал вновь прибывшим сотрудникам Аненербе о произошедшей бесследной пропаже большой группы крестьянского населения, направленной под конвоем в лагерь для военнопленных. И именно эта странная пропажа послужила предметом для расследования, которое Руппель начал по просьбе штурмбанфюрера Шнайдера. Упомянул он и о том, что почувствовал сильное напряжение энергий внутри той расщелины возле водопада, где приказал заложить заряды. И, разумеется, он не мог предполагать, что взрыв разбудит самого настоящего каменного великана, которому подразделение Руппеля не смогло противостоять в бою, вынужденно отступив.