— Франциско, отдых идёт тебе на пользу, но ты пока выглядишь несколько… потрёпанным.
— Ветер странствий взбодрит меня, господин.
— Да, о ветре странствий… — Полчек замялся. — Дело в том, Франциско, что ты со мной не едешь.
— Но, господин…
— Подожди, выслушай. Мы отправляемся в Корпору способом весьма странным и рискованным. Тебе же лучше ещё какое-то время провести в покое, набираясь сил…
— Господин, я в чём-то провинился?
— Ни в коем случае, Франциско. Это лишь забота о тебе…
— Моё место рядом с вами, господин!
— И ты его непременно займёшь. Чуть позже. Когда я закончу свои дела в Корпоре, то немедленно пришлю за тобой.
— Но господин, так нельзя! За что?
— Так, подожди минутку, я сейчас вернусь.
Полчек вышел из комнаты, выделенной престарелому гоблину в крыле прислуги, и быстрым шагом направился в гостиную.
— Вар, — сказал он торопливо. — Дай денег.
— Сколько?
— Пять тысяч куспидатов.
— Зачем тебе вдруг?
— Тебе не всё равно?
— Ты всю жизнь нищий, Полчек, я всю жизнь богат, но ты никогда не просил у меня даже медного мизинца. Что изменилось?
— Тебе жалко? Бутылка вина, которое ты сейчас пьёшь, наверняка стоит дороже.
— Сильно дороже, — подтвердил Вар. — ты прав. Тебе серебром?
— Лучше золотом, такой мешок серебра ему не поднять.
— Кому?
— Франциско, моему дворецкому. Я должен ему за годы службы, но сейчас нет времени ждать, пока эти деньги появятся. Кто знает, что с нами случится в Корпоре? Считай, что это в долг. Я отдам. Или не отдам, как выйдет. К демонам, ты дашь мне денег, или мне выйти на улицу и кого-нибудь ограбить?
— Не надо нарушать общественный порядок, — вздохнул Вар, — да и грабитель из тебя никакой.
Он щёлкнул пальцами и велел появившемуся секретарю:
— Десять тысяч серебра золотом.
— Я просил пять, — напомнил Полчек.
— Выдашь ему премию за верную службу. В конце концов, он действительно терпел тебя всю жизнь, это дорогого стоит. Я распоряжусь, чтобы о нём позаботились в наше отсутствие.
— Спасибо Вар.
— Ерунда. В конце концов, у него потребностей меньше, чем у кошки.
— Вот, Франциско, это тебе, — Полчек протянул гоблину увесистый мешочек.
— Что это, господин?
— Плата за твою службу, плюс премия в размере оклада. Итого десять тысяч куспидатов в золотых пазурах. Ты это заслужил, Франциско.
— Господин… вы что… выгоняете меня? — гоблин побледнел до светло-салатового и покачнулся.
— Нет-нет, что ты! Я обещал, что Дом Кай исполнит свои обязательства, и они исполнены.
— После стольких лет службы… — Гоблин качает удручённо головой. — Мог ли я подумать… И зачем я теперь? Кто я? Что мне делать?
— А я знаю? — развёл руками Полчек. — Это твоя жизнь. Ты свободный гоблин с неплохим капиталом, можешь осесть, купить домик, завести семью. Или просто спокойно доживать свой век без хлопот, поместив эти деньги в банк и получая проценты. Спичка наверняка подскажет тебе, как лучше ими распорядиться…
— Господин, за что вы так со мной? Я же не… — Франциско схватился за сердце, пошатнулся и начал оседать на пол.
— Эй, кто-нибудь! Сюда! Скорее! Лекаря! — закричал подхвативший его Полчек.
— Он просто умер, Полчек, — сказал Вар. — У меня отличный лекарь, но этот гоблин был слишком стар.
— Я убил его, Вар.
— Не говори ерунды!
— Вот этим мешком золота. Убил так же верно, как если бы огрел им по голове.
— Он не выдержал известия о том, что ты его оставляешь, — безжалостно сказала Спичка.
— Путешествие в Корпору его бы доконало!
— Одиночество и заброшенность доконали его надёжнее.
— Бедный Франциско, — всхлипнула Завирушка. — У него было доброе сердце.
— Доброе, но слабое, — прокомментировал Вар. — Не выдержало стресса. Кстати, у него оказалось завещание, представляешь? Оформлено у портодальского нотариуса, всё честь по чести.
— Не знал, что у него есть наследники. Он никогда не говорил об этом.
— Всего один. И это ты. Так что ты стал богаче на одиннадцать тысяч куспидатов.
— Почему на одиннадцать? Там же было десять?
— Ещё тысячу мелочью он скопил сам. Теперь она твоя.
— Так я ещё и разбогател на его смерти?
— Везунчик, что тут скажешь.
— Забери эту десятку, она твоя.
— Оставь себе, Полчек. Ты мне ничего не должен.
— Это всё ужасно, Вар. Чувствую себя предателем и убийцей.
— Вы хотели как лучше, Мастер Полчек! — протестует Завирушка. — Вы ни в чём не виноваты!
— Самые ужасные злодейства на свете сопровождались этими словами, — мрачно констатировала Спичка.
— Ну, спасибо за поддержку! — обиделся Полчек.
— На кой тебе поддержка? Не тебя сегодня сожгут и развеют прах. Ты жив, здоров, и даже подзаработал.
— Спичка! Прекрати! — толкнула её крошечным кулачком в массивное плечо Завирушка. — Это нечестно!
— Ладно, — вздохнула дварфиха, — мои соболезнования всем нам. Мне будет не хватать этого зелёного зануды. Давайте выпьем за то, чтобы посмертие было к нему милосердно.
* * *
— Вряд ли Франциско мог ожидать, что его прах развеют аж с самого «Верхнего Архаизма», — сказала задумчиво Фаль. — Но отсюда по крайней мере отличный вид.
— Всегда печально, когда семья уменьшается, — согласился Кифри. — Я могу забрать ваши вещи с памятью об этом, уменьшить боль потери.
— Не надо, — помотал головой Полчек. — Я хочу помнить о нём всё. И то, как он умер, тоже.
— Не вините себя, — коснулась его локтя Завирушка. — Просто так вышло.
— Я не нуждаюсь в сочувствии такого рода, но спасибо за попытку.
— Он был дорог всем нам, — сказал Пан. — Не самый заметный, но важный член коллектива «Скорлупы». Но «Скорлупы» больше нет, и «Дом Живых» теперь жив не весь…
— Почти не знал его, — кивнул табакси, — но зелёный старик был гоблином твёрдых принципов. Уважаю.
— Не можем мы вернуть за Край ушедших,
но можем постараться их запомнить,
что тоже в своём роде вид бессмертья,
доступного лишь памяти достойным, — сказал Шензи.
— Его судьба извечного служенья
немаловажна, хоть и незаметна.
И мы должны воздать ему за это,
устроив подобающую тризну, — добавил Банзай.
— Однажды, может быть, великий Полчек
увековечит бедного Франциско
в строках своей очередной пиесы,
назвав её, допустим, как театр, — предположил Шензи.
— Мои сиблинги хотят сказать, — вздохнул Эд, — что Франциско был достойным товарищем и важной частью нашего театра. Мы скорбим вместе с вами, Мастер Полчек.
— Благодарю, друзья, — кивнул драматург. — Франциско было бы приятно услышать ваши речи в свой адрес. А сейчас Вар Архаичный приглашает всех нас в свой особняк принять участие в прощальном ужине.
* * *
— Неужели вы покидаете нас, мастер? — спросил Пан Полчека. — Но «Дом Живых» — ваш театр!
— Вы неплохо справляетесь сами, согласись.
Фавн и драматург стоят на балконе, глядя вниз на расцвеченную огнями ночную столицу.
— Не буду спорить, — кивает рогатой головой фавн, — особенно теперь, когда я в новом амплуа. Но без вас, Мастер, нам чего-то не хватает. Глубины, может быть. Масштаба. Устремлённости. Мы успешны, но лишь пока развлекаем публику.
— Нет ничего дурного в развлечениях, Пан.
— Так что, мы теперь сами по себе?
— Боюсь, что да. Чем бы ни закончилась моя история, её финал вряд ли пройдёт на сцене под аплодисменты зрителей.
— Я буду надеяться, что однажды вы вернётесь.