— Два с половиной, — сказала Завирушка. — Его зовут Шурумбурум. И продавец сказал, что он просто застоялся.
— Застоялся? Ты думаешь, ленивцем его назвали в шутку? Эти твари до сих пор живы только потому, что опоздали на собственное вымирание! Мы все состаримся и умрём, пока доедем на этой штуке даже до ворот, не говоря уже о столице! Сколько с вас взяли за него?
— Всего ничего, двести!
— Двести куспидатов? Да вы бы переплатили, даже взяв его даром!
— Сбруя в подарок! — пискнула расстроенная девушка.
— О, я не могу! Чем вас не устроил обычный простой вол? Фаль, ладно этот ребёнок, но ты-то как могла!
— Волы были слишком дороги, — мрачно ответила гномиха, — а про ленивцев я раньше не слышала. Он выглядит сильным.
— О да, он сильный! Реликтовый ленивец может утащить за собой парочку упирающихся боевых элефантов и даже не заметить. В Дианкевале их даже пытались использовать при осадах, но ничего не вышло.
— Слишком добрые? — понимающе спросила Завирушка.
— Слишком медленные. Пока они доходили до стен, гарнизон успевал умереть от голода или сдаться.
Глава 2
Театр буффонады
— Это реликтовый гигантский ленивец, — констатировал Полчек.
— Его сложно с кем-то перепутать, — мрачно подтвердила Спичка.
— Почему он здесь?
— Потому что мы его владельцы. Поскольку деньги были мои, то, наверное, именно я счастливая обладательница самой тормозной твари в Альвирахе. Но я охотно уступлю это право любому желающему.
— И зачем нам это грандиозное, но бесполезное животное? Мы собираемся показывать его за деньги селянам?
— Кстати, это была бы неплохая мысль, — кивнула двафиха, — если бы его не было видно за милю совершенно бесплатно. Но всё куда хуже, мы его запряжём в фургон. Потому что кое-кто его купил, не оставив нам денег на волов.
— Но он, кажется, довольно медленный?
— Это очень мягко сказано, Полчек. Трава растёт быстрее, чем передвигается эта тварь.
— Бруумбррбр, — согласился ленивец.
— Я читал про них, — сказал Полчек, обходя ленивца, — но вижу в первый раз. Действительно, очень интересное животное.
— Это не животное. Это разорение и катастрофа.
— Обрати внимание, Спичка, — задумчиво сказал драматург, — на нём сбруя, предполагающая крепление вьючного груза, верховую посадку и использование в качестве упряжной. Значит, это возможно.
— Наверное, предыдущий владелец ездил на нём в самые неприятные места континента.
— Почему?
— Потому что он не очень торопился туда попасть.
— И тем не менее, у меня есть одна идея, — Полчек ухватился за ремни, подтянулся и быстро оказался на спине животного.
— Бруумбррбр? Бурурумрум? — поинтересовался ленивец, повернув к нему голову.
— Не отвлекай, — махнул на него рукой драматург.
Он выпутал из своей причёски несколько мелких, как бисер, бусин. Поморщившись, выдернул с десяток длинных седых волосин и принялся ловко плести из них сложную конструкцию размером с ноготь.
— Давай сюда башку! — сказал он ленивцу требовательно, и тот, к удивлению Спички, вывернул свою длинную шею, упершись в Полчека бивнями.
— Ну вот, я так и думал, — сказал драматург удовлетворённо, — вот и место крепления…
Он прочно привязал свою плетёнку к мелким крючкам на лобовом щитке животного и что-то прошептал над ней.
— Брм? — коротко сказал ленивец на тон выше, чем раньше. — Брмр!
— Именно, — подтвердил Полчек, — так это и работало. Я читал в одной старой книге, что ленивцев использовали в качестве верховых животных именно хронурги. — А ну, давай, иди к повозке… Как там тебя?
— Я назвала его Шурумбурум, — отозвалась снизу Завирушка, заворожённо наблюдавшая за действиями Полчека.
Ленивец, на удивление быстро перебирая лапами, подошёл к фургону и ловко развернулся на месте, вставая между оглобель. Это маневр был ему явно привычным.
— Что вы с ним сделали, господин Полчек? — спросила удивлённо девушка.
— Теперь его время течёт быстрее нашего, — пояснил тот, слезая. — В своём временном потоке он движется так же медленно, как раньше, но для нас это выглядит довольно резво. Кроме того, мы относительно него замедлились достаточно, чтобы он понимал команды. До сих пор люди для ленивца были стремительными тенями, проносящимися мимо с тонким визгом.
— Тогда приступаем к погрузке, — тут же сориентировалась практичная дварфиха. — Эй, Рыжий Зад! А ну, убрал нос от моего эля! Я буду единственной на свете барменшей бродячего бара!
* * *
— Пока мне всё нравится, — сказала Завирушка, сидя на спине размеренно шагающего ленивца.
Девушка взяла на себя обязанности возницы, благо других желающих не нашлось.
— Удобнее, чем ехать в телеге с караваном. Видно далеко, и ход ровный, почти не трясёт.
— Сидящие в фургоне с тобой явно не согласятся! — хихикает Фаль, забравшаяся во второе седло на сбруе.
* * *
— Франциско! — воскликнул Полчек страдающим голосом. — Почему так трясёт! Я заляпал чернилами бумагу, стол и одежду! Хорошо, что она… Как там это слово?
— Казуальная, господин. А трясёт потому, что дорога неровная.
— Безобразие, Франциско. На что идут наши налоги?
— Вы не платите налогов, господин. Ваш театр не имеет легального дохода.
— Но кто-то же платит? Я считаю, что это безобразие.
— Совершенно согласен с вами, господин.
— Подай вино, Франциско. Писать всё равно невозможно.
— Осмелюсь напомнить, господин, что это уже вторая бутылка сегодня…
— Ты вообще что-то осмелел, Франциско. К чему бы это?
— Хотя я совсем не стар, господин, и надеюсь прослужить вам ещё много лет, я беспокоюсь о вашем физическом и душевном здоровье. Не имея возможности передать должность дворецкого по наследству, я хотел бы быть уверенным, что вы не пропадёте без моих услуг.
— А кстати, почему ты так и не женился, Франциско?
— Отсутствие денежного содержания не позволило мне сделать предложение достойной респектабельной гоблинше. Не мог же я привести в ваш дом особу, за которую семья даже выкуп не потребует?
— О, демоны Края! Я же просил, Франциско, посчитай, сколько я тебе должен!
— Я посчитал, господин.
— И?
— Сумма в пять тысяч куспидатов была бы достойной компенсацией за десятилетия службы, господин.
— Пять тысяч?
— Это существенно меньше среднего дохода дворецкого, служащего Дому демиургов. Но я не жаден, господин.
— Принеси вина и оставь меня, Франциско, — вздохнул Полчек. — Я обдумаю этот вопрос…
— Почему на этой штуке нет каких-нибудь рессор? — ворчит Пан.
— Потому что нет, — флегматично отвечает Спичка.
— Если бы вы с кавалером вместо того, чтобы таскаться по тавернам…
— Оставь мою личную жизнь в покое, козлина. Рессоры для такого огромного фургона весили бы, как племенной бык, и стоили бы не меньше. Потерпишь.
Все собрались в общем помещении фургона, которое совмещает в себе кухню, столовую, гостиную и коридор. Размеры её отнюдь не впечатляют, но всё равно тут удобнее, чем в крошечных каютках с откидными койками. Фаль с Завирушкой делят одну на двоих, у тройняшек торчат в коридор ноги, Кифри в хорошую погоду предпочитает спать на крыше, а Пану (как демону) в личном помещении отказано, он всё равно во сне не нуждается.
— Тебе не жалко было расставаться с тем дварфом? — интересуется Кифри. — Ведь ты могла бы создать с ним семью. Семья — самое важное на свете.
— До сих пор как-то обходилась, — ворчит Спичка. — Но да, Бруник галантный.
— Бруник?
— Бруенор Холдерхек. Сокращённо — Бруник. У дварфов отношения развиваются медленно. Если от знакомства до предложения руки и секиры прошло меньше десяти лет, пару упрекнут в неприличной торопливости и заподозрят в нехорошем.