— Вы знаете, где находитесь? — помолчав, спросил хозяин кабинета.
— Вы решили надо мной посмеяться? — робко удивился А2.
— Отнюдь, — покачал головой хозяин. — По опыту знаю, что многие люди не отдают себе отчет в том, чем занимается наша организация.
— Я — отдаю.
— Тогда, пожалуйста, скажите.
А2 вздохнул, поправил smartverre — такого же древнего дизайна, как и костюм, — и неуверенным голосом ответил:
— Я нахожусь в институте Права и Толерантности, где занимаются…
И вновь замялся.
— Счастьем, — закончил за него хозяин кабинета.
— Я так и хотел сказать, — подтвердил А2, четко осознавая, что должен проявлять не только внешнее funny, но и внутреннюю лояльность.
— Вас ничего не смущает?
Последовала короткая, на несколько секунд, пауза, после чего А2 дернул плечом и выдавил давно зазубренную цитату:
— Не вижу ничего странного в том, что людям необходимо прививать чувство счастья. Наша цивилизация не так давно ступила на истинно гуманистический путь развития, и хотя общество быстро меняется…
— В хорошую сторону или в плохую? — немедленно уточнил хозяин кабинета.
— Вперед, — так же быстро ответил А2. — Время еще не научились оборачивать вспять.
Теперь взял паузу собеседник.
Он откинулся на спинку кресла, несколько секунд не мигая разглядывал А2, затем представился:
— Морган Каплан, доктор.
— Очень приятно, Алекс Аккерман… биолог… доктор.
Профессию А2 назвал неуверенно, однако Морган не обратил на заминку внимания и поинтересовался:
— Алекс Аккерман… Вас поэтому прозвали А2?
— Да… еще в детстве…
— Вы знаете, чем мы занимаемся, доктор Аккерман?
— Разве мы не об этом только что говорили?
— Я услышал стандартный ответ, а хотел бы знать ваше истинное отношение к происходящему.
— Гм…
Ответить так, как думал, А2 не мог, поскольку это грозило крупным штрафом и коротким тюремным заключением с последующим помещением в список неблагонадежных. Нужно было отвечать правильно, однако зазубренные определения выскочили из головы и никак не хотели возвращаться.
— Не смущайтесь, — благодушно произнес Каплан. — А главное, ничего не опасайтесь, поскольку на этом вопросе все спотыкаются.
— Даже вы?
Морган рассмеялся.
— У вас высочайшее самообладание.
— Это от страха. — А2 вновь густо покраснел.
— Знаю, — кивнул Каплан. — Люди реагируют по-разному: одни цепенеют, другие начинают сражаться. Вы относитесь ко второму типу.
— Это хорошо или плохо?
— Это не имеет отношения к теме нашей встречи. — Морган удобнее устроился в кресле. — Давайте поговорим о счастье.
— В общих чертах?
— Сначала — да, — согласился Каплан. И чуть добавил в голос жесткого напора: — Общество, как вы правильно заметили, доктор Аккерман, меняется. Но общество — это в первую очередь люди, и общество создано для людей, а не наоборот… Вы следите за моей мыслью?
— Со всем возможным тщанием.
— Выдающиеся мыслители начала XXI века предвидели развитие человеческой цивилизации, внимательно изучали тенденции, которые тогда лишь зарождались, вычислили гуманистический вектор и сделали вывод, что главной задачей новейшего общества станет достижение счастья. Тысячи лет человек работал не разгибая спины, умирал от болезней, которые в те времена не умели лечить, погибал в войнах, развязанных колонизаторами и религиозными фанатиками, и мечтал о счастье. Сначала эти мечты были приземленными: кусок хлеба каждый день, крыша над головой, возможность прожить долгую жизнь и умереть на руках правнуков с улыбкой на устах. Подобные мечты сейчас выглядят мелкими, ведь человечество совершило грандиозный шаг вперед, но тогда казались недостижимыми. Сейчас мы справляемся с любыми болезнями, у нас нет голодных и почти отсутствуют войны. Современное общество способно предложить законопослушным гражданам высочайший уровень комфорта и благосостояния. Наша цивилизация далеко ушла от варварства, но возникает важнейший вопрос: что теперь счастье?
— Для некоторых это по-прежнему кусок хлеба, — внезапно обронил А2.
— Вы меня не слышали? — грубовато поинтересовался Морган.
— Просто предположил, — вновь смутился Аккерман.
Доктор жестко посмотрел на Алекса, затем, успокоившись, продолжил: