Я понимал, что, если скажу, что путь наш лежит в Линъиньсы, то нас тут же и повяжут. Но ничего другого в голову не лезло. Я абсолютно забыл названия местных городов! Хотя как забыл? Я их и не знал.
— Я спрашиваю, куда едете, — с нажимом повторил мафиози.
И расстегнул пуговицу на пиджаке, чтобы было удобней достать оружие.
«Можно, конечно, ввязаться в бой, — подумал я, оглядываясь, — но только ни к чему хорошему это не приведет. Начнется такая паника и давка, что нас просто подомнут. Нет, биться сейчас не вариант».
— Куда едете⁈ — прошипел мафиозник.
— На север, — ответил Ника. — В Тонг Таун. Хотим проведать бабушку. А тебе-то что за дело?
Триадовец пристально осмотрел нас. Особое внимание заострил на мне. Он осматривал каждый сантиметр моей одежды, выискивая детали, которые бы могли ему что-то рассказать про меня. И я уверен, что он нашел бы что-то. Поэтому я пошел ва-банк.
— Да, мы едем проведать бабушку, — произнес я. — Она готовит очень вкусные рисовые шарики. Только не понимаю, с какой стати тебя это колышет!
И отрыгнулся, долго и гортанно — сказалась выпитая газировка.
Триадовец сморщился от омерзения и кивнул на кассу:
— Проходи! Живее! Не задерживай!
Мы быстро купили билеты и отошли в сторону. Потом так же незаметно вернулись к девушкам.
— Ну что? Получилось? — спросила Катя.
Я кивнул. Но, сжимая билеты в руках, облегчения не испытывал. Краем глаза я видел, как один из бандитов подал знак своему спутнику, кивнув на нас — мол, обрати внимание. А значит, возможно, сейчас за нами могут наблюдать.
— Через сколько подойдет поезд?
— Полчаса.
Время тянулось медленно. Мне с трудом удавалось держать себя в руках и не подавать виду. Триадовцы продолжали допрашивать каждого человека, хотя и создали тем самым большую пробку. Народ возмущался, но едва прошел слух, кто именно создал затор, как все сразу же и поутихли. Триада в этом районе считалась неоспоримым авторитетом и властью, а потому выказывать свое недовольство никто не хотел. Себе дороже.
Наконец, вдали послышался гудок поезда. Стальная махина прибыла на перрон, фыркая и шипя, остановилась. Объявили посадку.
— Макс! Пора садиться! — воскликнула Катя. — Наш поезд!
— Вижу! — прошипел я. — Тише!
— Что ты?
— Не произноси моего настоящего имени! Нас могут услышать!
— Извини! — смутилась девушка.
Я огляделся. Никого из триадовцев поблизости видно не было, кроме пухляша с огромным чирием на щеке да его жены — тонкой женщины со злобным взглядом. На нас они не обращали никакого внимания, громко чавкая вонючим тофу. Значит, повезло. Никто не услышал моего имени. Но в следующий раз нужно быть осторожней. Как раз на таких деталях и мелочах можно погореть.
Мы двинули к дверям, чтобы забраться внутрь поезда.
Но не все было так гладко, как мне казалось. Едва мы оказались в вагоне, как толстый китаец с чирием вдруг юркнул через толпу прямиком к триадовцу и принялся что-то торопливо и визгливо рассказывать. Понять его было сложно, голос его терялся среди тысячи других звуков. Но одно слово он повторил особенно громко, коверкая его сильным акцентом:
— Макс! Макс! — произнес он, повторяя Катины интонации.
Триадовец глянул на поезд. Потом что-то шепнул в рацию. И двинул в вагон.
Глава 22
Вот гадство! И ведь толстяк отведёт его прямо ко мне! Я быстро осмотрелся. Народу в поезде много, и устраивать разборки при такой куче свидетелей «монахи» едва ли решатся.
— Ты чего дёргаешься? — спросила Катя, дёрнув меня за рукав. — Макс!
— С нами компания, — ответил я. — И перестань меня так называть!
— Ладно, извини. Но… как мне тебя звать тогда?
— Да лучше никак, чем так!
— Чего ты злишься? — надулась девушка. — Мы же сели в поезд, и…
— С нами сели боевики триады! — перебил я её. — Один из пассажиров услышал, как ты меня назвала, и спалил нас!
— Молодец, подруга! — тут же вскипела Наташа. — Удружила! Не могла помолчать, что ли⁈
— Ладно, теперь поздно! — сказал я резко. — Один монах в вагоне, и я видел, как он что-то сказал по рации. Значит, в поезд сели ещё несколько его приятелей. Вон он, кстати, протискивается. Нас высматривает.
— Это вон тот толстяк нас спалил? — спросила Катя, всмотревшись в толпу пассажиров, которые пытались занять места и мешали продвижению мафиози.
— Он самый. Валим отсюда!
Я ринулся вдоль вагона к дверям в сторону тамбура.