Под окнами, прячась от ветра и дождя в небольшой беседке, курил её муж, в то время ещё любящий жену и переживающий за неё и дочку. Это потом, через пять лет, он встретит новую любовь и укатит с ней далеко на юг, создавать новую семью, а сейчас он смотрел на единственное окно на первом этаже, в котором горел свет, и ждал. Даже через завывания ветра он услышал детский крик и бросился к окну, пытаясь подтянуться к подоконнику. Как не пытался он рассмотреть, что там происходит, но через занавески ничего не получилось. Через пятнадцать минут занавески раскрылись, открылась форточка и фельдшер со свертком на руках сказал ему, что родилась девочка. В это мгновение сверкнула молния и через несколько секунд раздался раскатистый гром. Порыв холодного ветра захлопнул форточку, а новоиспеченный папаша соскользнул с мокрого подоконника и чуть не упал от неожиданности в большую лужу.
Но ничего этого ни Людмила, ни крохотная Илона не видели. Они, уставшие, мирно засыпали, не обращая внимания на грозу, такую необычную для этого времени года. И только довольно молодая бабушка стояла у иконы со свечой и не переставая молилась за своих девочек, вплетая нить судьбы внучки в их родовое кружево, так искусно выплетенное когда-то основательницей их древнего рода.
Так уж повелось в их роду, что мужчины долго не могли жить с такими сильными женщинами — кто уходил сам, кого приходилось выгонять силой, уже спившихся, а кого-то уводили другие женщины. Так или иначе, но женщины их рода жили в одиночестве, поддерживая друг друга, за редким исключением, а свой дар развивали и использовали каждая по-своему. Алевтина Захаровна, живя в частном доме, на окраине небольшого городка, лечила людей заговорами и молитвами. Людмила Николаевна, её дочь, выучившись на кардиолога, лечила людей более традиционными способами, поскольку даром не обладала. Илона же жила беззаботно в водовороте школьных уроков, занятий музыкой и общения с друзьями. Пока…
После проведения ритуала и осознания того, что ей откроется и своей силы, она больше ни сможет не обращать внимания на мелкие катаклизмы, которые постоянно сопровождают её деятельную и неугомонную натуру.
***
На улице уже стемнело, и Илона брела по шумной улице домой. В час пик, когда все возвращались домой и улицы были забиты транспортом, а тротуары — людьми, ни о какой опасности никто не думал. Девочка шла обычной дорогой, которой ходила уже много лет в одно и тоже время и разговаривала по телефону с подругой, обсуждая завтрашнюю контрольную по математике. Свернув с улицы во двор и дойдя до гаражей, она нырнула в проход, сразу за которым была детская площадка и её дом.
Резкий запах эфира и крупная мужская рука, зажавшая нос и рот, были для неё полной неожиданностью. Телефон упал в пожухлую траву, а его хозяйка — в руки мужчины, одетого во всё чёрное и потому почти не заметного в неосвещённом и безлюдном месте. Всего в пяти метрах отсюда мальчишки играли в футбол, а здесь, за гаражами, мужчина нёс бесчувственную девочку к машине. Открылась задняя дверь, крепкие руки приняли ношу, а он сел на водительское сидение, завёл двигатель и включил фары, осветив тёмный проезд.
— Свяжи ей руки, Дима, — бросил он, разворачивая автомобиль и выезжая на дорогу.
Мужчина за заднем сидении усмехнулся и ответил:
— Ты ее так боишься? Игорь, она как цыплёнок, шею двумя пальцами сломать можно.
— А вот этого не надо. Без ритуала нам её смерть ничего не даст. Не забывай, что она с бабкой связана кровными узами, — говорил водитель. — Старуха сразу всё почувствует и мало ни тебе, ни мне не будет. Так прилетит — сгоришь заживо.
— Не боись, — усмехнулся Дима. — Я не менее тебя заинтересован в ней.
Он проследил, как его друг свернул в частный сектор.
— Вроде тихо, никого нет, — сказал он, всматриваясь в тёмную улицу с одиноким тусклым фонарём посередине.
Старый домишко, который они вчера сняли и местной бабульки, темнел в конце улицы.
— Давай быстрее, девчонка просыпается, шевелится уже.
***
— Ах ты, дрянь! — Игорь одёрнул руку, за которую его укусила девчонка, когда он тащил её в подвал.
Мужчина дал ей подзатыльник и пригрозил, что свернёт шею, если она ещё раз дёрнется в его сторону. Дима усмехался, но сам к малолетней ведьме не лез, опасаясь, что та запустит проклятие, не контролируя себя и свои силы.