«Это дело рук Бори Резаного, говнюка рэкетира. Больше некому. Хотя нет. Могла и его жена из-за денег. Алчная дамочка. Но с ней разговор особый. В тюрягу сажать не буду, если действительно это она. Бабенка аппетитная и при деньгах. Неплохо бы подъехать. Упакую Резаного — будет повод для этого».
Шацкий добился разрешения на вскрытие трупа, В желудке оказалось достаточное количество непереваренной пищи, в крови — следы алкоголя. Хотя, как следовало из протокола осмотра квартиры Кривцова, на кухне и в столовой не обнаружено ничего, что указывало бы на застолье. Конечно, можно предположить, что покойный перед тем, как влезть в петлю, плотно поел, выпив рюмочку для аппетита, тщательно убрал за собой и вымыл посуду. Можно, конечно. И наверное, такие педанты существуют в природе, но уж слишком неправдоподобно это для наших нравов.
Кроме того, в левом полушарии головного мозга обнаружено аномальное отечное образование при отсутствии наружного повреждения, что косвенно свидетельствовало об отравлении алкалоидным ядом.
Это уже кое-что. На основании заключения судебно-медицинской экспертизы можно возбуждать уголовное дело. И возбудили. Неважно, что это «глухарь». Тем весомей будет успех Шацкого, когда он притащит за шиворот в МУР Борю Резаного. Будет очень кстати. Тем более что объявился какой-то умник с лохматой рукой в министерстве, который метит на место Шацкого и пытается съесть его. Раскатал губы. Подавится.
На Катерину внезапная кончина Игоря Николаевича не произвела никакого впечатления. Она даже не поехала на похороны. Но спустя два дня вдруг запаниковала, испугавшись за Рогалева.
Не придумав ничего лучшего, она решила поговорить с сестрой начистоту, выложить все, что узнала, случайно подслушав разговор, предостеречь от поспешных решений, а если потребуется, и припугнуть. Настроенная решительно, Катерина позвонила Антонине и попросила срочно приехать.
По интонации, волнению, неумело скрываемому Катериной, Антонина догадалась, о чем намерена поговорить сестра, и, предвидя неприятный разговор, прихватила бутылку «Мартини», зная слабость сестры к хорошим импортным винам.
— Чем моя красавица так встревожена? Кто нас обидел? — с порога спросила Антонина, пытаясь под шутливостью тона скрыть беспокойство.
— Раздевайся и проходи в комнату.
— Приготовь что-нибудь легонькое на закуску. Я принесла бутылочку вина.
— По какому поводу?
— А без всякого. Мы же с тобой родные сестры и так редко бываем вместе.
«Сладко поет», — подумала с раздражением Катерина и, стараясь казаться безразличной, поинтересовалась:
— Николая ты еще не бросила?
— А как ты догадалась, что собираюсь это сделать?
— Черт нашептал.
— Какие у тебя прозорливые знакомые. А не может он тебе нашептать, на сколько пунктов подскочат акции «Газпрома» после возвращения Вяхирева из Англии?
— У тебя только одно на уме, будто ничего другого, кроме денег, в жизни не существует.
— А что еще может быть более интересного в жизни, чем деньги и мужчины? Что покраснела? Скажешь, я не права? Давай наливай. По полной. Первую побольше, чтоб забрало.
Вскоре глаза у сестер заблестели. Катерина неожиданно быстро опьянела.
— Тебе Игоря Николаевича жалко? — спросила она.
— Не знаю, что и ответить. Мне он был небезразличен.
— Наверное, страшно увидеть близкого человека в петле?
— Я толком ничего сразу не поняла. Такая суматоха была. Милиция, понятые. Соседи. Все плыло перед глазами. Единственное, что врезалось в память, это момент, когда перерезали веревку. Нож тупой. Представляешь? Они пилят, пилят, как по живому. Хорошо еще, что входную дверь не сломали. А то бы пришлось попрыгать. Одной. Без мужика.
— И долго он там висел один?
— Я думаю, часа два. Хорошо, что Липатников меня быстро нашел, а то могло бы получиться гораздо хуже. Я как раз собиралась в театр, а туда сейчас, сама знаешь, не дозвониться.
— Ты что, в тот день не ходила на работу?
Антонина из-под ресниц подозрительно посмотрела на Катерину.
— С чего ты взяла?
— Начало спектаклей в семь, ты заканчиваешь в половине восьмого.
— Я отпросилась пораньше. Давай еще по одной. А то мне что-то не по себе. Так о чем ты хотела поговорить со мной?
— О разном. В основном о жизни. Какие у тебя виды на Николая?
— Никаких. Он всего лишь эпизод, один из многих.