Надо немного подождать, и все образуется само собой, решил Филипп, устраиваясь в кресле поудобнее и принимая поднос с обедом от стюарда. Они вылетели сразу после встречи, так как очень торопились домой. Мадлен ни разу не заговорила о своей дочке, но Филипп понимал, как ей не терпится снова оказаться с ней.
Он не мог объяснить тот приступ полного сумасшествия, да, впрочем, и не старался. Они оба пришли к негласному соглашению, что с этим покончено раз и навсегда. Филипп испытывал странное чувство разочарования, полагая, что она слишком легко забыла его поцелуй. Все же это было намного лучше, чем скандальное выяснение отношений или повторение событий.
Мадлен снова выглядела первоклассным секретарем. Аккуратно отложив в сторону блокнот, она принялась за обед. Ни единого волоска не выбивалось из ее аккуратной прически.
Филипп вспомнил о красивых шпильках, которые поднял после того, как смог оторвать руки от холодных перил балкона. Он спрятал их в свой дипломат и хотел вернуть ей позднее. Вряд ли шпильки представляли большую ценность. Но кто знает? Может, они дороги ей как память.
- Расскажи мне о дочке, - попросил Филипп, решив, что сейчас самое время хоть как-то загладить события прошлой ночи.
Улыбка, которая немедленно осветила лицо Мадлен, подтвердила, что он выбрал правильную тему для разговора.
- Ее зовут Эрин, ей около двух лет. У нее темно-каштановые волосы и карие глаза, а еще потрясающе забавные маленькие ямочки на щеках. Филипп только смог улыбнуться в ответ, и еда сразу показалась ему по-настоящему вкусной. Он отпил ароматного кофе и взглянул на Мадлен.
- А что умеют делать двухлетние дети? Мадлен проглотила кусочек, а потом на секунду задумалась.
- Они "вечные двигатели". Моя дочка пытается забраться, куда только сможет, и ее нельзя оставить без присмотра ни на минуту. Она испытывает неописуемый восторг, когда я забываю запереть какой-нибудь шкаф. А мое хождение за ней по пятам считает самой интересной игрой.
- Она разговаривает?
Мадлен начала рассказывать, но потом остановилась. Подняла на него взгляд и, поддразнивая, усмехнулась.
- Похоже, рядом с тобой нет маленьких детей.
- Я заметил, ты произнесла это как утверждение, а не вопрос. - Филипп откусил от шоколадного слоеного торта. - Могу смело сознаться, дети для меня - существа с другой планеты. Следующее поколение Амберкрофтов еще не начало появляться, поэтому нет никаких племянников и племянниц для накопления опыта.
- А тебе хочется иметь своих детей? Филипп собирался дать привычный в такой ситуации ответ: "Конечно", но вдруг засомневался.
- Я не уверен, - наконец ответил он. Мадлен удивленно подняла бровь.
- Ну, по крайней мере, честно. Он пожал плечами.
- Так случилось, что продолжение рода Амберкрофтов падает на мои плечи. Я полагаю, что мне придется иметь своих детей, но пока не знаю, хочу ли этого.
- Ни один ребенок не должен родиться как необходимость, - произнесла Мадлен тихо, но твердо.
- Ты права, - искренне согласился Филипп. -Я сказал глупость. Извини.
- Не извиняйся. Просто не заводи детей, пока сам не захочешь. Им нет цены. Когда-то я тоже не была уверена, хочу ли детей. Мне пришлось пройти через серьезные испытания, когда я забеременела, и это сильно изменило мою жизнь. Но, даже воспитывая дочку одна, я знаю, как это прекрасно, по крайней мере для меня.
- Отец Эрин принимает участие в ее воспитании? - помолчав, спросил Филипп, хотя и понимал, что это его не касается.
Вопрос был задан не только из любопытства. Ему захотелось узнать, присутствует ли в ее жизни мужчина, даже если он и не живет с ней вместе постоянно.
- Нет. Несколько лет назад я совершила невероятно глупую ошибку, влюбившись в своего босса. Я не понимала тогда, что для него это всего лишь веселое времяпрепровождение, а мысли о свадьбе даже и не возникали у него в голове. -Она сделала кислую мину. - Меня уволили за аморальное поведение в тот же день, как он узнал о моей беременности. Так дорого я заплатила за служебный роман.
Голос ее звучал чересчур беспечно, и Филипп понял, что таким образом она недвусмысленно предупреждала его. Забавно. Что ж, он это вполне заслужил. Никто не имеет права совать свой нос в чужую жизнь.
- Да, об этом не говорилось в моем резюме, продолжила Мадлен, - но только потому, что я работала на него менее года.
- Я обратил внимание, что в твоем послужном списке отмечены только годы работы, но это теперь вполне обычно. Так можно легко скрыть недолгие периоды безработицы и не упоминать о них в резюме.
- В действительности у меня не было никаких перерывов, потому что я сразу устроилась в компанию Прайсов. Мне повезло, они такие замечательные люди. Когда узнали о моей беременности, их отношение ко мне не изменилось. Они любят Эрин, как собственную внучку.
- Это не первый случай, когда ты с такой благодарностью отзываешься о Прайсах. Я удивляюсь, почему ты вообще решила уйти от них, учитывая столь доброе отношение с их стороны.
От Филиппа не ускользнул ее резкий взгляд в сторону. Он успокоил свою совесть, убедив себя, что не спросил ничего лишнего. Ему просто хотелось узнать, чем вызвана такая благожелательность к этим людям.
- Я работала бы на них вечно. Но мне кажется, я уже объясняла: миссис Прайс хочет вернуться в дело. Она говорит, что ей надоело заниматься одной благотворительностью. У них наверняка есть планы, в которые я не посвящена. Не хочу лезть не в свое дело.
Филипп понял намек и закрыл тему. Для его спокойствия с них достаточно "откровений" на этот день, решил Филипп, и ему не нужно больше задавать никаких вопросов. Поэтому сразу после обеда они вернулись к работе.
Вскоре самолет приземлился, и лимузин отвез Мадлен домой. Филипп разрешил ей не появляться сегодня в офисе, причем сделал это скорее ради себя самого, чем ради нее.
Но когда уселся за свой стол в кабинете, ему стало как-то одиноко. Пятнадцать лет он не испытывал ничего подобного.
Как же все это странно...
Мадлен не стала спорить с Филиппом. Она торопилась домой, чтобы поскорей увидеть дочку. Всего одна ночь без Эрин показалась ей целой вечностью.
После приятного ужина и долгого разговора с матерью Мадлен стала готовить Эрин ко сну. Усевшись в любимом кресле в детской, она теснее прижала дочку к себе. Под нежное укачивание девочка быстро успокоилась, а вот ее матери потребовалось гораздо больше времени, чтобы привести свои мысли в порядок.
Она поцеловала мягкие, как пух, волосы Эрин на затылке.
- Ты знаешь, - шептала Мадлен, - очень странно, но я рада, что все так произошло. Теперь твоя мамочка перестанет быть такой наивной.
Мадлен коснулась нежной щечки Эрин. Та крепко спала, и ее можно было опустить в кроватку. Но сегодня Мадлен ощущала острую потребность подольше побыть с ней вместе.
- Видишь ли, - продолжала она нашептывать сладко посапывающей дочурке, - отныне мама может забыть про свои детские фантазии. Она поцеловала его, теперь и она, и он знают, какую серьезную ошибку они совершили. Хотя должна сказать тебе, целуется он просто неотразимо.
Слово "ошибка" абсолютно не подходило к событиям прошлой ночи. Мадлен вообще не могла описать то, что произошло. Во всяком случае, они оба сразу ощутили, что ведут себя неподобающе, и все сразу встало на свои места. И Мадлен, и Филипп достаточно взрослые люди, они оставят все это в прошлом и продолжат работу соответственно их профессиональному уровню. Филипп с должным уважением и пониманием отнесся к ее предупреждению, когда они обедали в самолете.