Лицо Каролины потеряло краску так же быстро, как и приобрело – она прекрасно знала, что означает этот заказ из уст этого мужчины. Собравшись с силами, она кратко спросила:
– Неужели в городе появился такой же…
– Да, Клариссхен, такой же, – ответил Яррен, и Кларисса расслышала отчетливые нотки досады. Лоренц заметил реакцию официантки и более мягким тоном добавил: – Не беспокойся – постараюсь не разнести ресторан в щепки.
– Да благословит Вас Господь, – вздохнула девушка, перекрестила Яррена и спешно направилась на кухню, предварительно показав мужчине, за какой столик ему нужно сесть.
Яррен устроился за столиком, обвел взглядом ресторан и понял, что одной жертвой вечер не ограничится, ибо за барной стойкой восседал Юна́йт Вальва́рен, больше известный средствам массовой информации и населению в целом по кличке «Черная месса», которую получил после нескольких совершенных ритуальных убийств. Юнайт заметил Яррена и изящно, абсолютно по-женски ему помахал рукой, при этом бросив издевательский взгляд. Лоренц заметил повязку, прикрывающую левый глаз, толстовку с длинными рукавами (при жизни Вальварен избегал подобной одежды, ибо, как он говорил, длина стесняет движения, но в этот раз рукава явно скрывали выдающие трупные пятна) и левую ногу, почти полностью замененную неким металлическим протезом. Сразу стало понятно, что бывший серийный убийца теперь – не просто оживший мертвец, а жаждущий мести оживший мертвец, который был известен как трапу́гра. Юнайт не остановился в своих издевках и сделал еще один жест, будто собирается закатать рукава толстовки. Это был конкретный вызов уже Лоренцу, который, в отличие от «Черной мессы», носил рубашки с длинными рукавами повсеместно, и мало кто видел его обнаженные руки – что скрывал от посторонних глаз мужчина, оставалось тайной. Еще одной косвенной причиной считать Юнайта трапугрой был коктейль, который глушил «Черная месса»: фиолетовый цвет выдавал водку, смешанную с черной смородиной – единственную смесь, что не могла бы нанести серьезных внутренних повреждений любому ожившему мертвецу, относящемуся к этой категории.
Отвлекшись от Юнайта, Яррен схватил экземпляр «Галле цайтунг», который лежал на каждом столике. Не успел он прочитать новость о внезапной пропаже известного роднорусского поэта Валентина Брайтсона (имя было, безусловно, германским, но все смешалось в этом мире…), как подошла Кларисса, держа в руках пузатую бутыль сливочного ликера, известного как «Настойка из слез святой Каролины» – сия дева особо почиталась в Саксона́рии. Поблагодарив Клариссу кивком, Яррен откупорил бутыль и, никого не стесняясь, глотнул прямо из горла.
Стало чуть легче.
Оставалось только ждать.
За окном пробежал лидоди́р – транспорт, похожий на гигантскую металлическую сороконожку, чем вызвал возмущения среди посетителей, но они были скорее машинальны, ибо здание, обслуживающее подобных монстров, находилось практически по соседству с рестораном. «Улица имени Пятьдесят девятого круга – что ж вы хотели…», – усмехнулся про себя Яррен и сделал еще глоток, как его отвлек тот самый голос, который мужчина не хотел больше слышать ни разу в жизни, но пришлось:
– А ты не изменился. Ни в привычках, ни в одежде, ни даже во внешности. Можно только позавидовать…
Яррен перевел взгляд на подсевшего к нему Генриха То́пфера. «Тоже трапугра», – вздохнул Лоренц, увидев металлическую перчатку, заменяющую кисть левой руки: трапугры при воскрешении обязательно лишались той или иной части тела и получали искусственную замену – таково было негласное условие.
Мужчина прекрасно знал, с какой целью и Генрих, и Юнайт были воскрешены, и смерть Яррена была одной из ключевых, если не главных частей этой цели.
Ведь в свое время он убил их обоих, причем весьма жестоко – «Черная месса» лишился головы в буквальном смысле слова, а Генрих умирал с разорванным на части сердцем.
И оба когда-то были друзьями Яррена…
– Забавно. Я-то думал, что больше тебя не увижу, – фыркнул Лоренц, не глядя на Генриха.
– А еще скажи, что не ждешь расплаты за свои преступления… Знаешь, сколько незаслуженно убитых тобой желали воскреснуть, чтобы медленно искромсать ненавистное тело на миллиарды элементарных частиц?
– И поэтому воскресили вместе с тобой самого отмороженного из них? Странно – при жизни вы не особо-то и дружили.
– Только умерев, я понял, что в моем отрицательном отношении к увлечению Юнайта силами Тени и была главная ошибка.