Однако силы были уже на исходе.
– Гляньте-ка! На льдине – медведь! – услышал Армирра чей-то голос.
Скакалы прекращали прибывать, и медведь, разорвав на части последнего, обессилено взглянул на берег – там стояли люди, подававшие руками медведю опознавательные знаки.
До берега было относительно недалеко.
Армирра нашел в себе силы для того, чтобы работать лапами в воде. Кто-то из людей бросился в холодную воду – видимо, хотели помочь добраться.
– Давай, дружище, ты справишься…
Ободряющие голоса прибавили медведю сил. Он практически догреб до берега, как понял, что его глаза закрываются. Последним, что он услышал, был возглас:
– Тащите его к нам!
Открыв глаза, Армирра понял – его смогли спасти.
Он лежал в теплой хижине, в которой, помимо него, находилась симпатичная темноволосая девушка, чье тело было прикрыто шубой в пол. Девушка стояла у котелка, всыпая в него какие-то семена.
Армирра потряс головой, попытался схватиться за нее лапами, как до него дошло, что у него – не лапы, а руки, покрытые в некоторых местах кусочками белой шерсти.
Все стало ясно – Армирра превратился в человека.
Он издал чуть слышный стон. Девушка повернула голову в его сторону, после чего сказала:
– Очнулся? Слева покрывало – прикройся. Медведя-то шерсть прикрывает, а у человека все видно…
Армирра понял, что лежит абсолютно голый. Присев на кровати, он накинул на себя покрывало так, чтобы не смущать ни девушку, ни кого-либо, кто мог зайти в хижину, после чего смог дотронуться рукой холодного лба.
Девушка налила из котелка в глиняную чашку некое варево, после чего подошла к Армирре и протянула ему чашку со словами:
– Выпей. Неприятно, но поможет.
Армирра залпом выпил лекарство, и в организме поднялась буря возмущения.
– Давай знакомиться, – начала разговор девушка. – Меня зовут Лео́на. А тебя как называть? Я знаю, что переве́ди никогда не называют свое настоящее имя – считается, что тогда их силы будут отняты безвестным духом…
– Можешь звать меня Армирра, – представился переведь, а потом поинтересовался: – Как ты узнала, что я – не совсем медведь?
– Я уже лечила таких, как ты. Непосвященный человек может не отличить переведя от дикого сородича, но все знахари прекрасно знают, что переведи обладают несколько другим телосложением.
– Понятно, – кивнул Армирра.
– Можешь не волноваться – я залечила все твои раны. Тебе нужно только отдохнуть… Как и всем нам.
– Что это за поселение?
– Собственно, это – не совсем поселение. Сюда сбежались выжившие из Лура́на, Амва́ма и Носко́на.
– Выжившие? На вас тоже напали скакалы?
– И похоже, даже раньше, чем на вас… Из какого ты поселения?
– Ве́лен.
– Тогда все ясно…
– В Носконе тоже ведь жили переведи… Что с ними?
– Из переведей мы нашли только тебя.
Армирра тяжело вздохнул.
– Похоже, со своим племенем мне увидеться больше не получится, – медленно произнес он.
– Я слышала, что в Велене жило крупное племя переведей. Сколько вас было?
– Тридцать четыре, – безжизненным тоном произнес Армирра.
Леона отвлеклась от котелка, подошла к Армирре и села рядом.
Они помолчали – видимо, каждый думал о своем. Молчание прервала Леона:
– Мне очень жаль.
– Мне тоже, – кивнул Армирра. – Ты из какого поселения?
– Амвам.
– Много у вас погибших?
Леона едва заметно кивнула, после чего сказала:
– Сама еле ноги унесла.
– Скакалы придут и сюда рано или поздно… – вздохнул переведь. – Надо готовиться.
– Тебе нельзя лезть в драку – ты еще не выздоровел, – возразила знахарка.
– Кроме меня, переведей здесь нет. Вы точно погибнете, а у меня есть хотя бы минимальный шанс…
– Судя по тому, как тебе досталось от скакалов – не похоже.
– В этот раз они будто взбесились. Я почувствовал от каждого из них запах какой-то странной травы. Ничего подобного не почуяла?
– Было что-то подобное. Я, конечно, разбираюсь в травах, но этот запах не узнала.
– Бывает, – вздохнул Армирра. – Сколько я здесь провалялся?
– Сейчас – раннее утро.
– Ясно… Пора бы мне вставать.
– И что собираешься делать?
– Дождусь, пока появятся эти твари, придушу каждую из них, а потом… – и Армирра запнулся.
Леона взяла его за руку.
– Ты не знаешь? – скорее утверждала она, чем спрашивала.
– Попытаюсь найти кого-то из своих, хотя это вряд ли возможно, а так… – переведь задумался, а потом с грустью подтвердил: – Не знаю. Я лишился дома и семьи, а это – худшее, что можно себе представить.