Твения начала петь, и Харитон внезапно понял, что вокруг начало происходить что-то неладное – стрелки настенных часов стали бешено плясать из стороны в сторону, стаканы нервно подпрыгивали, а бутылки за спиной бармена принялись меняться местами, будто кто-то невидимый использовал их в качестве инвентаря для игры в наперстки. «Вроде выпил-то чуть-чуть, а так колбасит», – подумал парень, на всякий случай держась рукой за барную стойку, чтобы не упасть.
Твения перешла к припеву:
– C’est l’histoire d’un amour, un amour femme fatale…
«Мало того, что не согласованы слова меж собой, так еще и совершенно иные», – возмутился про себя Харитон, осматривая зрителей, которые восприняли искажение песни спокойнее, чем ожидалось. Такая реакция не слишком удивляла – музыкальная образованность людей в большинстве своем упала до такой степени, что для них великими песнями становились опусы в жанрах шансон и трэп, но Харитона поразило отсутствие восклицаний из уст куда более образованных Хелены и Кассандры: уж кто-кто, а они бы не стали молчать да выкрикнули свои замечания, причем не дожидаясь конца песни…
Оставался только один вывод – это слышал только Харитон. И когда он после этой прозвучавшей строчки глотнул виски и внимательно взглянул на Твению, то понял, кто был источником всех странностей, которые творились в течение вечера.
Этим источником была именно певица, и она, судя по всему, не была человеком – более того, поняла, что Харитон ее раскрыл. Парень хоть и не был опытным экстрасенсом, но внутреннее похолодание в районе кистей рук никогда не обманывало…
Твения закончила исполнять песню, и «Старкойот» разорвался громом аплодисментов. Пара мужчин, окружающих Кассандру, бросились к певице, чем вызвали вопль возмущения женщины. Хелена заметно усмехнулась, глядя на провал соперницы.
Но Твения удивила всех. Она вышла со сцены, проигнорировала комплименты слушателей и прошла к барной стойке, заняв место рядом с Харитоном.
– Что желаете выпить? – приподнял бровь бармен.
– То же, что и он, – сказала Твения, указав на Харитона.
Бармен налил «Джеймсон», поставил перед Твенией и зачем-то отошел к дальнему краю своего рабочего места, будто не хотел видеть и слышать того, что произойдет дальше.
– Значит, слухи о тебе не врали, Харитон, – обратилась к парню певица, коснувшись губами алкоголя.
– Это не столь важно, – отмахнулся Харитон. – Ты – действительно НЕ человек?
– Смотря какой смысл ты вкладываешь в это понятие…
– Тебе решать.
Твения глотнула виски, посмотрела на Хелену и Кассандру, после чего сказала:
– Они недостойны тебя.
– Не наоборот ли? – удивился Харитон.
– Странно, что ты так думаешь, если учесть, что они с тобой сделали…
Харитон на пару мгновений замолчал – услышанное явно его поразило до глубины души. Собравшись с духом, он совсем тихо спросил:
– Ты увидела?
– Конечно. Это не так уж сложно.
– Ясно… – вздохнул парень.
– Скрывать подобное долго не получится, а жить с этим крайне опасно.
– Я попытаюсь.
Твения накрыла руку Харитона своей ладонью:
– Я хочу помочь.
– Сомневаюсь, что просто так, – возразил Харитон.
– А ты не сомневайся. Лучше взвесь все «за» и «против».
– Мне кажется, нам стоит продолжить беседу позже…
– Ты про идущих ко мне Хелену и Кассандру?
– К тебе?
– Ты пока пей. Бармен!
Подавальщик алкоголя тут же вырос перед Твенией. Та протянула руку к своему декольте, вытащила из выреза странную черную монету, положила ее на стойку, накрыла рукой и придвинула бармену:
– Налей ему еще.
– Но я не… – собирался возразить Харитон, но ему стало понятно, что это – бесполезно.
Бармен хохотнул, принял монету, после чего плеснул в неполный стакан Харитона совсем другой светло-коричневый напиток.
– Джеймсон? – поинтересовался Харитон.
– Фернет, – сказал бармен.
– Фернет? У вас тут и такое есть?
– Не знаю, про что ты, но есть виски, который так и называется – «Фернет».
– Никогда о таком не слышал…
– Правильно – он не для тех, кто глушит «Вильям Лоусон».
– Да иди ты, – выругался Харитон и глотнул из стакана.
Твения же отвела Хелену и Кассандру в сторону. Первой накинулась на певицу Хелена:
– Ну и какого черта ты к нему лезешь?
– Странно слышать это от тебя – ты же его презираешь, – фыркнула Твения.
– Мы имеем право его презирать, – возразила Кассандра.