Кофе был готов, и Арик вернулся в старое кресло на балконе, чтобы вновь предаться воспоминаниям. «Парламент» помог расслабиться и быстро перенестись в то время, когда он впервые осознал, что одним поступком сломал свою жизнь, но так и не спас зарождавшуюся любовь. Потом, на зоне, он часто размышлял над тем, как нужно было бы поступить, чтобы события развивались иначе. Времени у него тогда было достаточно, и вариантов его появления рядом с Дельфинчиком раньше парня в цветастой рубашке было немало. Часто он рисовал один сценарий за другим, но всякий раз, выбив злосчастный нож из рук убийцы, он натыкался на злобные темно-серые глаза. Кто-то из толпы продолжал наблюдать за ним. Этот некто всегда появлялся в его фантазиях и снах, словно усмехаясь над нелепыми попытками изменить прошлое. И был этот неизвестный очень скользким. Арик пытался придумать такой сюжет трагического события, чтобы оказаться как можно ближе к обладателю этих злобных темно-серых глаз, чтобы уловить хоть какую-нибудь деталь прически, одежды или украшения. Он даже мысленно опрашивал стоящих рядом с этим уродом в толпе. Но никто ничего не мог сказать. Ни единой зацепки.
И, вот, однажды он услышал голос. Это было глубокой ночью, когда соседи в хате спали и никто не мешал моделировать сюжет того страшного дня. Он даже вздрогнул, ощутив посторонний голос в сознании:
– Ты действительно видел эти глаза?
– Видел, – растерянно прошептал он в ответ.
– Арик, говорить не нужно. Произноси только мысленно.
– Я «сдвинулся», – неуверенно спросил он, – или кто-то прикалывается?
– Когда ты впервые подъехал на своем «Linetti», на тебе была футболка клуба «Немо». Синяя с зелеными буквами.
– Опаньки!
– И правый борт катера поцарапан, – добавил голос. – Паркуешься плохо.
– Да, это ребята попросили покататься, – он осекся. – Дельфинчик? Это ты?
– Ну, наконец-то! – голос девушки стал мягче. – Не пугайся, дружок, ты угадал.
– Я теперь «говорящая с призраками»?
– Наоборот, – голос усмехнулся. – Это я научилась говорить с живыми.
– Со всеми?
– Нет. Пока только с тобой.
– И каково это? – все еще настороженно проговаривал про себя зэк. – Слушай, это точно ты?
– Да-а… – насмешливо протянул голос. – Когда ты притащил цыган на базу, я просто обомлела. Никто и никогда не делал мне таких подарков. Я даже цыганочку с ними отплясала… В последний раз в жизни… Извини.
Они помолчали. Арик тайком озирался в темноте камеры, пытаясь уловить хоть какие-то намеки на розыгрыш. Все было, как обычно. Похрапывание и сонные стоны в спертом, липком воздухе тюремной хаты, да приглушенные шаги охранников в коридоре. Ему стало жутко от мысли, что вот так однажды «поедет крыша» и на этом все закончится. Кому ты нужен такой. Зона многих ломает.
– Нет-нет, не думай так, – запротестовал голос в его разгоряченной голове. – Ну, ты же видел фильмы о призраках. Не бойся!
– Ты со мной! – попробовал он отшутиться.
– Ну, не всегда, – извиняющимся тоном произнес голос. – Тут все стены пропитаны…
– Слушай, не бери на понт! И так сдвинуться можно.
– Я пытаюсь. Думаешь легко девчонке, внезапно оказавшейся в ином мире, понять, что происходит и почему.
Они опять умолкли, стараясь собраться с мыслями и не скатываться на пустые обвинения. Первым не выдержал Арик.
– А ты туннель видела? Ну, так все говорят, кто клинику испытал.
– Нет. Темень одна и холод, – голос стал жестче. – Я сразу и не поняла, что произошло. Задыхаться стала… И страх жуткий парализовал. Даже боли не было, а ощущение, словно железом по стеклу. Судороги пошли, а я ничего не понимаю. Руками горло стараюсь прикрыть, а оно горячее и липкое. Потом ты подскочил, а лицо жуткое, перекошенное. Я еще больше перепугалась. Вокруг заголосили, и в глазах темнеть стало. Потом такая легкость и тишина. Словно с трамплина прыгнула – сначала боязно, перегрузка, удар о трамплин, а потом полет. Такой кайф в невесомости… И тогда тоже, легкость во всем теле, люди внизу, а я все поднимаюсь над ними. Только лыж на ногах нет, и тишина.
Голос замер на минуту, видно, она тяжело переживала воспоминания, но он не торопил.