Три фонаря стояло на полу, и ещё два висели на треноге, поэтому света оказалось достаточно, чтобы разглядеть собеседника. Рожа знакомая. В чем-то симпатичная, но все портит змеиная улыбка – тонкие губы сливаются с кожей, глаза безразличны. Отглаженный сюртук, штаны, рубашка, и шляпа, напоминающая скособоченную горку блинов.
- О, простите, мы вас напугали? Как неловко получилось! – змеиная улыбка растянулась, но губы так и остались сомкнуты, - надеюсь, вы в порядке? А то такой бой со скальвами, на всю гору слышно.
- Кети! Кети, ты как? – из темноты вынырнула девушка.
Хрупкая фигурка, темные волосы, неровно обрезанные по плечи. Милое лицо. Знакомое… до боли знакомое…
- Эв-велин? – неуверенно спросила я.
- Ох, Кети! – девушка переложила из руки в руку небольшое ведерко с водой, - как ты?
- Не извольте беспокоиться за свою мачеху, милая Эвелин. Лучше дайте ей попить. У нас с ней долгий разговор…
Боги, какой мерзкий голос!
- Марш, нельзя так! Ей надо отдохнуть! А пленники… - начала Эвелин, но её прервал вопль.
Мы все резко повернулись в направлении звука. В свете ещё двух фонарей удалось разглядеть двух человек и кадарга, которые шустро пятились в разные стороны. Еще один кадарг отбивался от третьего человека: тот схватил перерожденца за ногу и вцепился зубами чуть выше копыта. Кадарг трубно мычал и дергался, но высвободиться не мог. Неподалёку, на полу, еще одна фигура лежала скрючившись, возможно, без сознания. По рыжим облескам в волосах я узнала брата Кевина.
- Скаль! Скаль! – выл отступающий кадарг, - бешенство скаль!
Парни тоже поскуливали. Оголённые мечи в руках, направленные в сторону укушенного кадарга и его «обидчика», заметно дрожали. У одного из ребят на штанах расплывалось темное пятно.
Марш – теперь я его вспомнила - тяжело вздохнул. Снял с пояса компактный скорострел, взвёл. Размерено подошел к парням.
- Позвольте, пожалуйста.
Те отступили еще на пару шагов. Марш встал поудобнее, прицелился, и всадил дротик в лоб кадаргу, а затем и человеку – очевидно, брату Доррику. Перерожденец медленно рухнул на инквизитора.
- О, Апри, - едва слышно прошептала Эвелин.
Хорошо, что она осталась стоять рядом со мной, и Марш не слышал. Потому что парень в отсыревших штанах тоже воззвал к великому светилу – видимо, по привычке. И тут же словил дротик.
- Марш… Марш… - Эвелин пошатнулась, и схватилась за моё плечо.
Ай! Весьма чувствительно – мои руки всё ещё держали вывернутыми.
- Видите ли, моя милая Эвелин, трусам и солнцепоклонникам не место в наших рядах, - назидательно сказал Марш, вернвшись к нам, - вы же сами это говорили. Так что стыдно так себя вести.
Потом кивнул кадаргу, что меня держал:
- Оставь. Иди, развлекайся со вторым капюшонником. Только чтоб говорить смог, у меня еще вопросы к нему есть.
Меня отпустили.
- Марш, ты что?! Он же пленник… - начала Эвелин.
Марш сморщился и прервал её.
- Это инквизиторы. Этих тварей нельзя жалеть, моя милая. Вы же сами понимаете, что людей делает людьми душа. У Перерожденцев исковерканное тело, но души людей. А у этих – наоборот.
Марш подошел к Эви вплотную, взял её за подбородок.
- Милая, помните, о чем мы с вами говорили? Власть отказывает увечным в излечении, если у них нет денег, а преступникам не даёт шанса исправиться. Кто будет работать на такой порядок, кто станет его защищать? Только те, у кого нет души. Пораженные солнцем не знают милосердия. Забудем его и мы, если хотим победить. Мы ведь хотим?
Эвелин судорожно кивнула. Из дальнего угла пещеры раздались звуки ударов и вскрики. Брат Кевин. Боги, что они с ним…
- А теперь, будьте добры, займитесь ужином, - сказал Марш, отпуская Эвелин и разворачиваясь ко мне, - а у нас с её милостью Кетанией Хайдек разговор. По душам. Вы ведь не откажетесь провести время в кампании старого знакомого?
Я неопределенно пожала плечами. Марш взял фонарь и указал в темноту.
Мы прошли с десяток шагов и оказались на другой стороне пещеры. Эвелин прошла с нами, но потом свернула в сторону – к полукруглой каменной чаше, в которой бил родник и рядом стояла ещё одна тренога с фонарями.
Марш подвел меня к раскладному столику и стульям, жестом предложил сесть. Как устроились, вынул молчальник. Затем снял шляпу, положил её на край. Под шляпой оказалась лысина. Не новость: я видела её на празднике Нарождения в Малом замке. Но только сейчас поняла, что это не естественная лысина, а специально выбритая. В её центре по-прежнему чернело родимое пятно. Боги, оно что, в форме кольца?!
Пока я разглядывала подробности, Марш вынул небольшой блокнот и карандаш.
- Что же, свет Кетания. Думаю, нам с вами давно пора поговорить начистоту.
Марш раскрыл блокнот и нарисовал четырёхконечную звезду с длинными лучами. Обвел прямоугольником со скругленными углами. Затем в каждом из квадратов нарисовал значок: треугольник, ромб, спираль и лестницу.
- Узнаёте?
Я вгляделась в рисунок. Что-то смутно шевельнулось в памяти, но очень отдалённо.
- Это герб Тимирии, государства между мирами, - лекторским тоном сказал Марш, - в него входило пять освоенных миров – центральный, Тми, и четыре периферийных. Вот этот, где мы сейчас. Ещё про один, про него, к сожалению, ничего не знаю. Ваш. И мой, из которого я пришёл десять здешних лет назад.
По спине пробежали мурашки. Солнечное сплетение заныло.
- Я… я не…
Подняла взгляд. Марш улыбался, на сей раз – широко. Зубы, кривые и мелкие, напоминали пасть ядовитой песчаной ящерицы.
- Имеющий глаза да увидит. Империя Мерран велика, поэтому странного человека всегда можно принять за уроженца её далёкой части. Подумать, что гость с Северного континента, например. Но тот, кто много где бывал, поймет быстро: вы на мерранку мало тянете. Вариант? Для меня всё очевидно. В том числе и ваши мотивы и действия. Да и сам я побывал в рабстве Орр. И я тоже шел к свободе... разными методами. Можно и таким, - он похлопал себя по загривку, - поэтому я вас понимаю и не осуждаю.
Повисла тишина. Я оглянулась по сторонам. Эвелин у фонаря колупалась в горшках, старательно держась спиной к основной части пещеры. Плечи Эви подрагивали. В отдалении три фигуры подвесили четвертую вниз головой между стоек с фонарями. Но молчальник работал хорошо. Не доносилось ни звука.
Я снова поглядела на Марша.
- К чему этот разговор?
- Ну… Я давно понял, что вы невероятно эгоистичны и циничны, и рассказывать вам про страдания людей от власти бесполезно. Не знаю уж, что там творилось в вашем мире, но такими вещами вас явно не удивить и не испугать… Зато вы деловой человек. И вы наверняка хотите вернуться в родной мир. Вас ведь там ждут, верно?
Ждут ли меня… Годы на жидкой похлёбке. Грязная работа вплоть до наёмничества. Погребальные костры над теми, к кому обращалась за помощью и поддержкой. Армия на берегах подземного озера посреди пустыни. Письмо-предупреждение на пергаменте из человеческой кожи. Предсмертные крики детей, чьи родители склонили чашу интриг в мою сторону. Ждут ли меня… Я пожала плечами.
- Вижу, что ждут, - усмехнулся Марш, - Не бросайте своих друзей и единомышленников. Не бросайте дело. Я вот своё бросил. Воспользовался советом, решил отсидеться там, где никто не найдёт… В моём мире ведь тоже жесткая власть... мы сопротивлялись. Яростно сопротивлялись. Но я исчез. И застрял здесь. А когда вернулся, оказалось слишком поздно… мои дорогие соратники сделали всё что могли, но всё провалилось. И тогда я забрал тех немногих, кто выжил, и мы ушли сюда. Уже навсегда…
Марш вздохнул, и погладил поля своей шляпы, что так и лежала на краю стола.
- У меня нет выбора. Борьба – моя жизнь…. - глухо сказал он, не поднимая взгляд от стола, - у меня дома творилось похожее на Мерран. Люди, которых поначалу никто не принимал всерьёз, пришли ко власти, и… И всё. Не стало моей страны. Мой мир утонул в крови…
Он вскинул голову, да так резко, что я вздрогнула.