Я ещё раз вздохнула, и посмотрела на столбик цифр, которые писала на салфетке. Здесь я без малого местный год. А вот дома сколько времени прошло - неизвестно. И какая ситуация, тем более не ясно. Я, конечно, оставляла сообщникам инструкции на случай своей внезапной гибели… но по писанному никогда не выходит. А как тогда? Добрали войска или распустили? Вернули Сетер, не вернули? Скормили этому ублюдку его собственные потроха, или сами загремели на четвертование? Боги. Нет, лучше не думать. Слишком всё зыбко и далеко. Сейчас главное – вернуться.
Так… Перевалы на Великом Хребте открываются не раньше середины весны. Получается, соваться в Предгорный раньше Правой четверти смысла нет. Долго. С другой стороны – хорошо. Времени на подготовку нужно много. Нужно как-то наработать навыки, добыть снаряжение, которое я даже не знаю пока, где купить. «Перенабить» имя в базе крови, чтобы быстро не розыскали… И только потом скрываться по лесам и горам, пока не найду Переход. Или пока еда не закончится. Да! Вот ещё пункт: еду обязательно брать, и много – не доверяю я природе Мерран. Так не доверяю, что даже попробую найти проводника, если только кто осмелится соваться в те мёртвые края. Храбрец вряд ли доживёт до Тмирран – от лишних глаз надо избавляться. Этот урок я выучила ещё дома… Дома. Что теперь для меня дом?
Я, наконец, съела сухарик. Запив его котеро, посмотрела в широченное, во всю стену, окно. Всё так же через улицу темнели ступени Судебного собрания. Заведение Высоких, где собираются местные Высокие решать свои Высокие вопросы. Интересно, а где у Инквизиции собственный суд? Хотя у них трибунал, вроде. Вот как попаду под него за дезертирство! Хотя, с чего? Я инквизитор самого низкого ранга. Помощник при полевом сотруднике, и только. Собственных дел нет, заданий нет. Боевого поста и того нет. Ну, в постели если только…
Постели! Под ложечкой неприятно заныло. Что я скажу? Как? Или не говорить вообще ничего, а просто в одно прекрасное утро исчезнуть? Да, так лучше всего. Я схватила новый сухарик, и начала его крошить. Идиотка. Сколько раз говорила себе: не привязывайся к людям, не привязывайся, одни неприятности от этого. Потому что любой контракт можно разорвать, из любого плена сбежать. А от себя самого – куда денешься?...
На столик упала тень.
- Вы позволите?
- Нет.
- Он не придёт.
- А ты сейчас отсюда уползёшь, – отрезала я, не поднимая глаз.
- О, да ты остра на язычок, Кетания.
Вздрогнув, я, наконец, взглянула на говорившего. Несколько секунд потребовалось, чтобы понять, кто передо мной. Боги. Надеюсь, он тут недавно.
- З-здравствуйте… - оскалилась я.
Брат Паприк собственной персоной. Магистр инквизиции с весьма размытым кругом обязанностей. А еще - непосредственный начальник Халнера, то бишь, и мой.
- События сегодня развивались немного непредсказуемо, но интересно, - Паприк уселся напротив, и кивнул на здание Собрания, - наши с вами общие друзья сделали два заявления. Одно мы уже ожидали, другое… прямо скажем, поставило в тупик. И не только нас. Так что теперь оно станет предметом тщательного выяснения подлинности.
Пока он говорил, возле здания суда началась суета. Подъехала большая повозка казенного вида. Из неё вверх по ступенькам побежали люди.
- Пока идёт проверка заявления, действующие лица должны быть в комфортных условиях на виду у судей, - продолжил магистр, - так что, свет Аделаида, предлагаю и вам перебраться в более подходящее для ожидания место.
- Например?
- Например, в гостиницу Алебро. Позвольте вас подвезти.
Залпом допив котеро, я положила несколько монет на стол, и встала.
До возка мы шли молча. Задержались проследить, как из дверей суда выходят Халнер и Дарн, каждый - между людьми в форме внутренней гвардии. Все вышедшие сели в большую повозку, которая быстро уехала.
- Их повезут в Центральную башню, - сказал Паприк, пока я устраивалась в полутьме его личного транспорта, - там камеры для Высоких вполне ничего, вот только выходить на улицу нельзя… и посетителей принимать тоже.
- Совсем?
- Совсем, свет мой, совсем. Орешки будете?
- Нет, благодарю вас.
Я отвернулась к окну и начала разглядывать улицу. Там, укутанные в меховые плащи люди неспешно прогуливались, ведя на поводках типсов. Эти мелкие шестиногие твари, похожие на стрекозопсов, как раз сменили золотой летний мех на серебряный зимний, и отрастили дополнительную пару глаз, чтобы лучше видеть в полутьме.
Паприк с хрустом раскусил пару орехов. Положил пакетик с остальными на маленький откидной столик.
- Между прочим, вкусно. Вы зря отказались. Очень помогает прийти в равновесие. А то, знаете ли, наш друг заставил меня задуматься о тщете всего сущего… Ну а теперь скажите, кто знает о его крови?
- Какой крови?
- Той, на пересмотр которой он подал официальное прошение.
- Простите, я не понимаю…
- Кто. Ещё. Знает. Кроме. Вас? – почти прошипел Паприк.
- Знает что? – я снова попыталась изобразить удивление.
Магистр немного помолчал, потом наклонился вперёд, и сказал тяжёлым и глухим голосом, от которого нутро буквально окаменело:
- Сестра Кетания. Я могу залезть к вам в голову в любой момент. В любой. И выпотрошить всё, что считаю нужным. Но… не буду, - он откинулся на спинку сиденья, голос стал нормальным, - просто не хочу. Пока. Так что рассказывайте добровольно. Рассказывайте всё, что вы знаете про запутанную кровь семейства Хайдек. Сейчас же.
Я жадно задышала, расправляя лёгкие. За мембраной окна проплывали улицы незнакомых кварталов. Боги. Он ведь так и будет возить меня, пока не узнает всего, что хочет узнать. У инквизиторов с этим просто. У магистров Инквизиции – тем более.
Нет уж. Лучше самой.
- Я узнала, когда… Понимаете… - снова глубокий вдох, но уже от волнения, и безуспешная попытка согнать с лица краску, - понимаете… этой осенью… я… мы…
Паприк не перебил ни разу, и ничего не спрашивал в паузах между фразами. Когда я замолчала окончательно, он повернулся к стене возницы и что-то приказал в небольшое окошко. В молчании мы доехали до самого переулка рядом с Алебро.
Магистр снова стукнул тростью в окно к вознице. Возок остановился.
- Сестра Кетания, вам известно, что такое Сен-Кармор? – спросил Паприк преподавательским тоном.
- Ммм… Эээ… это, вроде, дуэль на Нарнах? – судорожно припомнила я несколько исторических книг, а также разговоры с Халнером о судьбе, которая постигла его род, - и победитель забирает состояние и титул проигравшего?
- Похвальное стремление знать обычаи Мерран – усмехнулся магистр, - не совсем. Это дуэль Высоких в подпространстве, открытом сопряженными Нарнами. Поединок требует согласия обоих участников, и идет до смерти одного из них. Выигравший получает титул проигравшего, и всё его состояние. Традиция старая, сейчас уже не находит понимания у государства. Прямого запрета на неё нет, скорее, общее неприятие - как пути к гибели Высокой крови. Церковь относится негативно... Мы, соответственно, тоже. Вы видели Нарну рода Хейдар?
- Вроде, нет… Нет. Точно нет.
- В традиции Сен-Кармор есть ряд нюансов, и некоторые из них завязаны на Нарну проигравшего. Она - ключ к исконным родовым землям, которые не входят в состояние и не отчуждаются ни за долги, ни по дуэли. Поэтому победитель Сен-Кармор обязан передать мёртвую Нарну либо Империи, либо, явив милость, вернуть низвергнутому роду. В первом случае, судьбу земли решает Суд Высоких. Как правило, в пользу всё того же победителя, но возможны разные варианты. А вот во втором случае, вместе со «сгоревшей» Нарной, родовая земля остаётся у прежних владельцев до той поры, пока они сохраняют Высокую кровь. Титул тоже возвращается, но с приставкой «пепельный». Это означает запрет на публичное использование родовой символики и ограничение в некоторых правах – например, им нельзя быть обвинителями в суде и подавать прошения. Другими словами, представители «пепельного» рода не могут обжаловать условий какой-либо судебной сделки, только отвергнуть их. Кроме случаев, когда дело касается чистоты крови.