Тут по алтарным ступеням начал подниматься толстенький мужичок. В руках он тащил полированные палки, а под мышкой - большой фолиант. Остановившись на четвёртой ступени, которая походила на площадку, мужичок поставил палки. Это оказалась подставка. Укрепив на её углах небольшие лампадки в форме солнц, он положил фолиант на матерчатую «столешницу», и начал читать.
«Да ниспошлет Великий Апри благодать», расслышала я, «Да хранят лучи Его ищущих помощи Его…».
Как только началось чтение, из одного предела вышел ещё служка, на сей раз со свитком. Следом шли двое вооруженных братьев в чёрно-белых рясах. Храмовая стража? Очень интересно…
- Слышь, ты чего не ешь? – Дарн толкнул меня под рёбра.
- Не хочу, - со вздохом ответила я.
Не глядя, протянула миску ему:
- На тебе добавку.
Он усмехнулся, и твердо отвёл мою руку обратно.
- Если ты вдруг решила заделаться молодой богатой вдовушкой, то я тебя разочарую.
- Ну да, это ты ж по закону, небось, теперь новый старый граф, - фыркнула я.
- Тьфу, дура!
Дарн шумно выхлебал свою порцию, и вытер рот тыльной стороной ладони. Я всё сидела, глядя в миску. И без того малоаппетитная, рыбная похлёбка уже подернулась пленкой.
- Ты же ходила в наш Большой замок? Так вот, в детстве Хал очень любил бросаться в ров, когда гора дышит, и парить на потоке воздуха. Ничего так, да? Один раз он всё-таки упал… живой, как видишь. Под лавину попал однажды. Потом, когда на Север служить поехал, нам похоронное письмо прислали, и даже нательный диск Апри – именной, не спутаешь… А Хал оп! И приехал, как ни в чем не бывало. Ржал, помню, долго… Так что, Кет… ну-ка, глянь на меня!
Я повернула голову. Из-под двух гематом – следы приятного знакомства с толпой – на меня смотрели щёлки ярко-зелёных глаз. Таких же зелёных, как у Халнера.
Дарн усмехнулся, и впихнул мне в руки кусок хлеба.
- Он в восьми шкурах родился. И сносил ещё не все. Так что жри давай, и не выпендривайся!
Что ж. Хорошая попытка. Я сдавленно улыбнулась, и покорно укусила хлеб – противный, из рыбьей муки. Интересно, привыкну когда-нибудь?...
Впихнув в себя еду, я отдала плошку монашке, собиравшей посуду, и облокотилась на стену. Надо бы поспать. Только как? Хотела я того или нет, из глубин памяти всплывали картины войн и бунтов, которые мне пришлось повидать. Сначала наблюдателем, потом «карателем», потом жертвой, потом организатором, и теперь вот… кем?
Боги, боги, почему я здесь? Зачем? Чего вы хотите от меня? Я не просилась в этот мир. Только и делаю, что думаю о побеге. Но какова будет цена? Вот, магистр Паприк озвучивал – медальон и кинжал Нарна. Или брусок меррила и медальон. Или Нарна и меррил. Но я же отказалась? Отказалась. Ради чего? Или… кого?
Да. Именно. Кого. Себе-то врать не надо. Глупо! Как же глупо это всё…
В носу засвербело. Я потёрла друг о друга запястья, теми местами, где глубоко под кожей скрывались клейма Инквизиции. Обязательства и клятвы государству, в котором не родилась, божеству, в которое не верю.
Крепко укусив себя за щеку, повернулась почти всем корпусом к центральному залу храма.
Белёные стены сияли в полутьме, подчеркивая непроницаемую черноту шара Апри, кутанного в ткань – символ зимнего затмения. Выше шара, на переходе между стенами и куполом, искрились смазанные искрящимся составом барельефы в виде солнечных дисков и лучей.
Служка на алтаре всё читал и читал. Служка с пергаментом собрал нескольких людей в кучку, и куда-то вёл. Судя по остаткам одежды, это самые знатные из присутствующих. Вот интересно. А почему тогда к Дарну не подошли? Он же, кажется, представился на входе – там как раз кто-то опрашивал. Но титул не назвал. Или назвал? Вообще-то мог назвать. Ведь если Хал погиб...
В солнечном сплетении заныло.
Я прикусила язык – больно, до крови. Потом зажмурилась, помотала головой. Отвлечься, надо отвлечься. Что бы такое сообразить? Слегка прикрыв глаза, поглядела сквозь ресницы. Сосредоточилась, начала ощупывать пространство храма.
Звучит странно, но для Зрячего пространство имеет не только форму, но и цвет, а иногда даже запах, реже всего – звук. В моём родном мире, всё виделось «сеточкой», постоянно изменчивой игрой песчинок, чей цвет зависит больше от освещённости «реальным» солнцем, чем от чего-либо ещё. В Мерран же пространство более упорядочено, упруго, словно желе. Ещё на него влияет то, что Халнер называл информационным полем: от информации, «записанной» в память конкретного места, зависит и цвет самых плотных и самых разреженных мест, их форма, и даже, временами, запах.
Здесь, в храме, всё буквально светилось золотым. Пара замаскированных дверей в пределах отливала алым – должно быть, служки частенько сыпали проклятьями, вытаскивая и убирая церковный «реквизит». Шар Великого Апри отливал белым, его «подставка» сливалась с общим золотом, ничем сливалась настолько хорошо, что казалось, будто её...
- Ты чего?! – изумился Дарн, когда я буквально подпрыгнула, раскачивая нашу расшатанную лавку.
- Н-ничего, - ответила я, - так… просто…
Просто подставки под шаром, и правда, не было. Зато было несколько разрежений, или пространственных «нитей», которые сливались воедино. Ровно на алтаре. За всё время, проведённое в Мерран, я видела такое только один раз, а именно – в замке Хейдар. Но не в храме, а во дворе, ровно над той точкой подземелий, где горел священный Белоснежный огонь. «Слабая точка пространства», сказал тогда Халнер. И объяснил, что между такими местами можно перемещаться – нужна только Нарна. Живая. Хм…
Стоп! Ну, общий «карман» вымело ещё в гостинице. А глубинный схрон? Делая вид, что разминаю шею и спину, я потянулась и покрутила головой. Быстро огляделась. Вроде всё спокойно: из зала храма монахи уже ушли, раненые спят, кавалькада знати тоже скрылась из виду. Служка, который читал книгу на ступенях алтаря, и тот сворачивает подставку. Кроме меня и Дарна, в пределе ещё трое. Один – на коленях перед диском Апри в углу, двое спят, полулежа на лавке у противоположной стены. Дарн дремлет, прислонившись к стене.
Сев так, чтобы спина упиралась в стену, я полезла в схрон. Но, стоило только нащупать небольшую шероховатость в «кармане» под левой рукой, как из-за угла предела появился толстый старичок в белой рясе священника, и трое вооруженных людей в белых балахонах и черных капюшонах, закрывавших лицо. Опять храмовая стража?! Я мгновенно вынула кисти из подпространства и сделала вид, что закатываю рваные рукава.
- Дариан Хайдек! – проблеял священник.
Пот тек с него градом. Одна капля скатилась с носа и разбилась о край листочка в трясущихся руках.
- Дариан Хайдек, граф Хейдар?
Дарн вздрогнул и открыл глаза.
- Да, я - Дариан Хайдек, - прохрипел он, - гм, гм… только я не граф.
- Я отец Нейбр. Прошу следовать за нами, – проигнорировав уточнение Дарна, ответил священник, - Высоким гостям предоставляется отдельное место для отдыха.
Дарн поднялся. Мгновение помедлил, потом кивнул на меня.
- Это жена моего брата. И, поскольку граф он, а не я…
- К-к… кх… ххх…
Священник закашлялся, лицо исказилось.
- К-к-к конечно…, - прохрипел, наконец, он.
Вдруг раздался глухой и мощный удар. Звук возник в районе главных дверей храма, перекатился несколько раз по залу. Я напрягла слух, и уловила что-то, похожее на гомон голосов. Неужели толпа преодолела защитную стену пространства и проникла в церковный двор?!
- Т-тороп-питесь, - выговорил Нейбр, и развернулся, чтобы уходить.
- Зачем? Разве мы не в доме Великого Апри, под недреманной защитой Его? – не сдержала сарказма я.
- Нет, - бросил отец Нейбр, и махнул стражникам.
Я хотела добавить ещё про священные покрывала, но Дарн ткнул локтем под рёбра. Тем временем нас уже взяли в типичную такую «коробочку». Ну что же. Посмотрим, куда это нас хотят вести. Переваливаясь с носка больной ноги на стопу здоровой, я похромала вперёд.