Первым и самым примитивным, но оттого не менее эффективным, являлись наговоры. Для них не требовалось ни больших умений, ни магической мощи. Главное — знать точную формулировку и правильно ее воспроизвести. Причем, если изменить произношение, эффект изменится, порой крайне опасным для самого колдуна образом. Сама же суть этого пути заключалась в самогипнозе, когда маг буквально «уговаривает» себя произвести тот или иной эффект. Почему именно так? Да потому что, не зная точной механики волшебного воздействия, ничего не получится. То есть ты должен досконально представлять, как и что будет происходить, чтобы наговор сработал. Произнести-то его может любой дурак.
Следующими шли заклинания жеста. Их ключевой момент в концентрации магической энергии в собственном теле. А сами жесты служили лишь костылями, помогающими задавать этой энергии нужную дорогу в соответствии с эталонной формулой. Естественно, здесь все упиралось в возможности собственных рук. Приучил себя поджигать все вокруг щелчком пальца? И когда ты, забывшись, так сделаешь в разговоре, твой собеседник вспыхнет. Не можешь ловко согнуть пальцы в нужную фигуру? Молись, чтобы тебе их не оторвало.
Из симбиоза этих двух вариантов рождались, собственно, классические заклинания. Маг, танцующий вокруг костра или рисующий посохом символы в воздухе — без наработанного навыка предыдущих вариантов колдовства браться за этот тип просто бессмысленно. Объединяя доскональное знание процесса с умением контролировать потоки магической силы не только в себе, но и в окружающем мире, например, через тот же посох — получаешь обыкновенного колдуна.
Четвертое место отводилось ритуалам. Здесь удержание формул в памяти уже не требовалось, но взамен для каждого отдельного эффекта придется составлять свои схемы, подбирать ингредиенты и так далее. Очень медленная магия, но способная на самые мощные воздействия, так как уже не опирается на внутреннюю силу чародея, только на разлитую в воздухе. Естественно, неправильно подготовленный ритуал — изощренный способ самоубийства.
Именно из последнего типа и выросла артефакторика. Ведь, в сущности, артефакт есть не что иное, как ритуал, воссозданный, например, в металлической пластинке. Единственное, что для применения артефакта не нужен ни сам маг, ни даже внешняя сила, достаточно кусочка этерния, который фактически компенсирует отсутствие обоих.
Вторая половина книги отводилась уже конкретной теории.
Итак, если говорить общими словами, каждый маг рождается с определенным потенциалом, через который естественным путем не перешагнуть. Если на роду написано тебе оставаться слабосилком, едва способным зажечь искру на кончике пальца, таким ты в своем максимуме и будешь. Естественно, существуют способы обойти эти пределы. И первый из них — этерний. Неспроста Катценауге стали лидерами в магическом искусстве — ведь с их запасами кристаллизованного волшебства любой фокусник превращался в грозную силу на поле боя.
Также, помимо данного природой максимума, существовало влияние территории, где творится волшба. И первое место здесь отдавалось — барабанная дробь! — Катценауге. Все заклинания, которые творились на земле этой страны, естественным образом усиливались. Были и другие места, но они уже напрямую связаны каждый со своей школой. Так, маги Огня обладали наибольшей мощью у вулканического южного берега материка в Выжженных землях. А вот маги Воздуха, сидящие на горе Торм, запросто карали армии врагов, посмевших вломиться на их территории.
Всего таких волшебных мест, помимо волшебной страны, набиралось едва ли с четверть сотни. Но в каждом из них сегодня стояло свое учебное заведение соответствующей направленности. Что примечательно, кроме Катценауге ни один из темных магов нигде не получал усиливающего коэффициента для своего волшебства.
Было и одно место на карте, где вообще никакая магия не работала, а внесенные туда артефакты мгновенно разряжались. И место это — храм Марханы, стоящий неподалеку от столицы мертвой страны. При этом, как показали рейды искоренителей и вольных охотников, сам храм ничуть не пострадал во время катаклизма и в течение нескольких месяцев даже служил убежищем местным монахам. Пока у них не кончилась еда и вода, естественно.
Закончив листать первую книгу, я отложил ее в сторону и еще раз пробежался по полученным знаниям. Тоненькая брошюрка, а сколько полезного почерпнул — вот что значит качественное образование. Для большинства жителей этого мира наверняка ведь содержимое этих «Записок» — прописные истины, но нет, они все так же входят в программу обучения.
За окном постепенно светлело небо, но я не стал возвращаться в комнату. Вместо этого прошелся вокруг стола, разминая затекшие мышцы. Краем глаза заметил, как за мной наблюдает Эльжбета. Послав девушке улыбку, вернулся за стол и раскрыл второй томик.
«Техника контроля. Уровень ученика».
Пролистав вступление, рассказывающее о необходимости контролировать магическую энергию как внутри самого чародея, так и во внешнем мире, я отвлекся на шум у дверей. Двое искоренителей в припыленных одеждах, сняв шляпы и громко обсуждая кого-то третьего, прошли к стойке.
Проводив их взглядом, я вернулся было к книге, но тут уже мои мозги потекли, напоминая, что нужно все-таки поспать, прежде чем хвататься за совершенно новые и непонятные знания.
И в самом деле, первое же упражнение гласило «Сосредоточьтесь на источнике и выпустите два импульса по каналам в такт собственного сердцебиения». Какой источник? Какие каналы?
Пришлось признать поражение и, сложив книги в стопку, нести их на стол, заваленный использованной литературой. Все это время парочка у стойки не понижала голоса, лишь бросив сотруднице несколько каких-то зубодробительных названий, они отвлеклись от своего диалога.
Так что я не стал ждать, пока очередь освободится и мягко похлопал ближайшего искоренителя по плечу. Тот с недоумением обернулся ко мне и уже готовился что-то сказать, но я его опередил.
— Простите, уважаемый, разрешите пройти, мне только спросить.
Тот сразу не нашелся с ответом, а его напарник едва заметно ухмыльнулся. Я же воспользовался заминкой и, уже спокойно добравшись до стойки, обратился к сотруднице.
— Уважаемая Эльжбета, я отложил книги на стол. Что-то еще от меня требуется?
Та покачала головой, и я, послав ей очередную вежливую улыбку, направился к выходу. Парочка искоренителей тут же вернулась к своему обсуждению, а библиотекарь поспешила выполнить их заказ. Странно, я был готов к тому, что меня постараются вовлечь в конфликт, но не похоже, чтобы мои действия их задели. Ну и хорошо.
Вернувшись в комнату, я аккуратно развесил одежду в шкафу и поставил сапоги так, чтобы сразу в них обуться, когда будут вставать с кровати. После этого спокойно лег на свою половину и закрыл глаза, тут же проваливаясь в сон.
— Нет никакого источника, — заявила Салэм, подбрасывая веточку в разведенный мной костер. — Ты знаешь, что такое абстракция?
Я кивнул, чем явно вызвал удивление своей учительницы.
— Ну так вот, за источник берется воображаемая точка внутри твоего тела, которая содержит в себе твой дар. Ее, разумеется, не существует, но, сосредоточившись на себе, ты можешь ощутить каплю своей силы. Это и станет твоим источником. Понятно?
— Да. Хотя у меня еще один вопрос.
— Слушаю, — милостиво махнула рукой Салэм.
— Учебники тебе выдали потому, что ты уже искоренительница?
— Конечно. Это ученикам нельзя выносить их из библиотеки, а начиная с адепта не возбраняется.
Угу, только ей, в отличие от меня, дали печатные тексты, а не рукописные, какие я читал в вотчине Эльжбеты. И, собственно, это порождало разумный вопрос. Зачем тогда клерки ордена заполняют рукописные бланки, если их можно тиражировать в нужных объемах. Впрочем, это уже меня не касалось — просто еще один пункт построения бизнеса отпал, только и всего.
— Но как отличить настоящий источник от воображения? — спросил я, помешивая булькающий в котелке суп. — То есть я ведь понятия не имею, что должен почувствовать, когда сосредоточусь.