- Меня зовут Никк. Я племянник эруса Фабера и вырос в этой деревне. Три года назад, сразу после того как получил статус акзилира, - продолжил я, протягивая капитану соответствующие бумаги, - мне вздумалось покинуть эти края. А теперь, проезжая мимо вместе с друзьями - тоже дворянами - захотелось заехать сюда, чтобы навестить дорогого дядю! - я осклабился, изображая на лице что-то вроде радушной улыбки.
- К Фаберу, значить... Племянничек... - пробегая по документам прищуренными глазками, неодобрительно хмыкнул гвардеец и, не найдя ничего, к чему можно было придраться, протянул бумаги обратно.
Однако когда я наклонился чтобы их забрать он и не подумал отпускать грамоты. Обдавая меня зловонным дыханием, капитан процедил сквозь зубы: - Ваш ненаглядный дядечка, загрызи его огр, итак за последнее время себя изрядно, этоть, как ево, скомпроместировал! - толстяк весомо повел бровями, видимо, желая произвести впечатление эдаким заумным словцом, - и если бы не моеное великодушие - давно бы уже гнил в каземате. Послушайтесь меня, не делайте его положению еще хужее и лучше уматывайте отседова подальше! - на этом месте я услышал как Малиша скрипнула зубами, хотя, возможно, мне это лишь показалось. - Не испытуйте Богов! - с этими словами чрезвычайно довольный своим монологом жирдяй, наконец, отпустил документы и гордо подбоченился.
Удивляясь самообладанию Малишы и стремясь быстрее закончить эту сцену, я как ни в чем не бывало убрал бумаги за пазуху. А затем со словами: - "Спасибо, мы обязательно обсудим ваш ценный совет!", - тронул коня. Если честно, то я бы с удовольствием продолжил этот восхитительный фарс, но решил не гневить богов, так как чувствовал, что наша прекрасная воительница находится на пределе и вот-вот сорвется.
Мои спутники молча тронулись следом. Капитан презрительно хрюкнул и демонстративно сплюнул на землю. От меня не ускользнула затаившаяся злоба в его взгляде - он явно был недоволен тем, что ему не удалось вывести меня из себя. Я понял, что этот капитан гораздо опаснее, чем мне сначала показалось, а его игра в деревенского простачка - лишь искусная маскировка. С такими следует держать ухо востро.
Широкая, вымощенная камнем главная улица, по которой мы неторопливо ехали, несмотря на самый разгар дня, была на удивление безлюдной. Двери в липнущих друг к другу небольших домиках были закрыты, а окна плотно зашторены. В воздухе стояла какая-то тягостная, тревожная тишина. Когда мы оказались вне досягаемости слуха гвардейцев, Малиша наконец дала себе волю: - Что с тобой, Никк?! - яростно зашипела она. - Почему ты позволил этой свинье вытирать о нас ноги?!
- А ты не заметила, что он с самого начала явно пытался нас, этоть, как ево, скомпроместировать?! - проговорил я, стараясь подражать визгливому голосу капитана. - Первым, чему научил меня дядя Фабер - не поддаваться на провокации, - продолжил я уже серьезно. - Ничто не может уязвить провокатора больше, чем игнорирование. Поверь, я бы с превеликим удовольствием вздул этого хама и, думаю, даже Мелиор меня бы в этом поддержал! - я лукаво взглянул на нашего мага, который с обычным своим невозмутимым видом сделал неопределенный знак головой.
Это явилось последней каплей для Руфуса, в течение всего времени прилагавшего титанические усилия, чтобы удержаться: не в силах больше терпеть, здоровяк разразился оглушительным хохотом. Его смех, конечно же, вызвал ядовитый взгляд Малишы - она была все еще взбешена и не хотела, да и не могла так быстро успокоиться.
- Но, во-первых, - не сдержав улыбки, продолжил я, - мы не вправе доставлять проблемы дяде, а во-вторых, мне стало действительно интересно разобраться в том, что же тут все-таки происходит. Не припоминаю, чтобы у Фабера когда-нибудь были напряженные отношения с местными властями!
За этим разговором, так и не встретив ни одной живой души, мы уже давно свернули с главной улицы и успели подъехать к дядиному жилищу. Это был небольшой, очень симпатичный, ухоженный и отдельно стоящий двухэтажный домик с крохотными резными окошками. Подобно маленьким глазкам, они аккуратно выглядывали из-за плотно увивавших стены и слегка покачивающихся на слабом ветерке лоз плюща. С негромким кудахтаньем тут и там важно прохаживались куры, а из-за невысокой сплетенной из веток ограды флегматично выглядывала жующая голова коровы. Спрыгнув с коня, я подошел к покрытой богатым резным орнаментом деревянной двери и негромко постучался.
Тишина.
Когда я уже собирался постучать во второй раз - дверь внезапно распахнулась, и в проеме показался облаченный в кожаные доспехи дядя. В руке он сжимал свой короткий меч - знаменитый на весь наш край мастерской работы клинок. На красивом аристократичном лице с высоким лбом, ровными бровями, прямым носом, тонкими губами и немного заостренным подбородком появились морщины, которых раньше не было, а старые пролегали теперь гораздо глубже. Короткие, как всегда аккуратно подстриженные волосы практически полностью серебрились сединой, а в смелых и решительных карих глазах затаилась тщательно скрываемая тревога.
Но когда дядя увидел меня, эта тревога тут же исчезла, морщины разгладились, а лицо озарила добрая и любящая, так хорошо знакомая мне с детства улыбка.
- Никк, мальчик мой! Как же я рад тебя видеть! - воскликнул Фабер, поспешно пряча меч в ножны. Вместе с этим он вышел за порог и заключил меня в крепкие объятия. - А ты сильно возмужал! - продолжил дядя, немного отступив, но все еще крепко держа меня за плечи и осматривая с ног до головы. - Вижу, эти три года ты не тратил времени понапрасну! - в этот момент его взгляд, оторвавшись от меня, упал на моих спутников - друзья скромно стояли в стороне и с нескрываемым удовольствием любовались сценой воссоединения семьи. Даже Малиша, похоже, забыла о своем плохом настроении.
- А! Ты приехал не один! Очень хорошо, очень хорошо! Простите старику его манеры, но я забыл обо всем на свете, увидев этого маленького сорванца! - обратился он к моим друзьям, заставляя их улыбаться еще шире от таких сказанных в мой адрес слов.
- Да - всегда был самым настоящим разбойником, попасть мне на стол к ограм! - обрадовавшись их реакции, продолжил дядя. - А что, Никк вам не рассказывал? Помню, когда ему еще не было восьми, он стащил с кухни тетушки Рууль - да благословят Боги ее покойную душу - огромную, чуть ли не больше него самого банку с вареньем, предназначенную для многочисленных гостей, ожидаемых нами в тот вечер. Не иначе как магическим образом этот бандит вихрем взлетел с ней на дерево и вне досягаемости метлы, с которой моя супруга погналась за ним, слопал всю банку прямо на глазах у бедной женщины! Она могла лишь грозно потрясать своим бесполезным теперь оружием в воздухе и поливать Никка бранью, на что он, конечно же, не обращал абсолютно никакого внимания...
Эта небольшая сценка из моего, скажу без лишней скромности, полного "героических" деяний детства была встречена дружным смехом. До слез смеялся даже Мелиор! А я стоял, скромно потупив взор и делая вид, что сильно смущен таким своим неблаговидным поступком, чем еще больше разжигал общее веселье.
- Надеюсь, вы добрались сюда без происшествий? В Империи все еще очень неспокойно на дорогах, - после того как все отсмеялись, спросил Фабер.
- Да что с нами может случиться, мой дорогой дядя?! Разве только уже прямо на въезде в Ориго мы повстречали одного премилого, так и не назвавшего себя капитана. Мы очень душевно пообщались! Кстати, что вы с ним не поделили? Хотя судя по его роже и манерам сразу могу сказать, что ты его на дух не переносишь и вряд ли это скрываешь! - улыбаясь, закончил я свой затянувшийся монолог.