— Жить будет? — безэмоционально поинтересовался мужчина в плаще.
— Да, — махнул рукой Грач, вытер платком кровавую дорожку из носа. Задрал голову, чтобы остановить кровотечение, и пошатнулся, его поддержал собеседник, помог дойти до стола. — Спасибо, Люций, — сказал Грач и тяжело опустился в кресло.
— Не стоит, Бранн. Ты же понимаешь, что мой доклад совету будет как всегда точен и правдив.
— Кто бы сомневался.
Я витала эдаким приведением над ними, пыталась найти лучшую точку наблюдения за гадами. И тут меня осенило, я понимаю что они говорят. Однако, все интереснее и интереснее! Люций наконец-то снял плащ, и можно было разглядеть сего персонажа, а то прятался в капюшоне, аспид. Пожилой, навскидку лет пятьдесят, глаза карие, умные, с хитринкой, брови прямые, густые. Черты лица простые, уравновешенные легкой, почти не заметной, улыбкой. Бородка клинышком а-ля испанский гранд. Волосы седые, средней длины, распущены. Одет он был в костюм темно-синего цвета необычного покроя, на шеи повязан шелковый платок. Люций придвинул к столу мое кресло, сел.
— Интересная птичка.
— Что? Да, интересная, слов нет. Почему птичка?
— Маленькая, глупая, но гордая, — Люций помолчал, — такая в клетке петь не будет.
— Почему именно она?
— С этим вопросом не ко мне, и давай вернемся к нашим драконам.
— У меня не получилось, у нее мощный природный блок, к тому же она сильно сопротивлялась вмешательству, поверхностный слой считывался, но не более того.
— И что думаешь?
— Ничего. Она до бешенства меня довела своим варягом.
— Каким еще варягом?
— Спроси у эльфа*. Видимо, герой их местный. Казалось, еще чуть надавлю, и блок рассыплется, но она начинала петь балладу о его гибели.
— И как?
— Да никак, целиком она ее не помнит, несколько разрозненных строк так и повторяла.
— Иллюзии навел, чтобы легче сломить было?
— Да, считал с нее в первый день, она решила, что находится в доме для душевнобольных — так это называется в ее мире. — Бранн вытащил из стола папку и кристалл. — Здесь отчет. Портал отдай, когда вернешься. Ты же ненадолго в лес?
— Ненадолго. Двух редких ингредиентов для одной задумки не хватает.
— Девчонку вернут домой?
— Переживаешь? — вздернул одну бровь Люций, наблюдая за собеседником, помотал головой. — Слишком большой риск для ордена. К тому же о предсказании стало известно всем ведущим игрокам.
— Неужели кто-то из нас…
— Не знаю, — перебил Люций, — мне пора.
Он взял папку со стола, сжал в руке кристалл и просто растворился в воздухе. Мне захотелось потереть глаза, но привидению не чем глаза тереть. Я, конечно, многое поняла из разговора, но вот осознать и принять свалившуюся на меня информацию пока не могла. Посмотрела на Грача, (значит, его зовут Бранн, ему подходит) он тяжело встал с кресла и, слегка пошатываясь, словно пьяный, направился к диванчику. Эк, его, бедного, уморило-то вскрытие моей бедовой головушки, даже жаль стало, что мало досталось. Он завис надо мной и произнес: «Кто же ты такая?». А потом ткнул указательным пальцем в мой лоб. И все на этом, проснулась я уже в своей палате, на своей кровати. Вот и лежу теперь, рефлексирую, в окно смотрю с несбыточной надеждой, что вижу все же питерское небо. Мысли такие же снулые, как и пейзаж демонстрируемый окном. Только внутри разрастается паника и предчувствие чего-то нехорошего. Ну и где я? И за что мне все это? О, Василий снова шаркает, сейчас заставит идти в холл гулять.
На выгуле как обычно я забралась на подоконник и смотрела на жизнь за стеклом, все то же: осень, дождь, люди, машины. После утренних измывательств в кабинете главграча, у меня до сих пор кружилась голова, а внутри вызрел страх, который сорвался с поводка, оглушил до полнейшего отчаяния. В голове билась единственная мысль: «Меня не найдут. Меня не найдут. Меня не найдут». Я уткнулась лбом в холодное стекло и шептала эту же фразу как мантру сотню раз, от моего дыхания стекло заплакало, только в мои глаза как будто песка насыпали. Видимо слезы, как и голос, остались в пыточной главного маньяка этой боль…да никакая это не больница и не клиника. Пора уже все-таки это признать.