Уборщица и санитар, извинившись, вышли. Дежурный врач задержался. Он наклонился над фаянсовыми плитами пола: некоторые из них были выщерблены металлической обувью скафандра.
– Если вы, товарищ, станете когда-нибудь любителем-археологом, не вздумайте здесь у нас в доме заниматься опытными раскопками, – сказал дежурный врач.
– На этот счет можете быть спокойны, – ответил деревянным тоном Мерс.
– Постараюсь. – Врач критически взглянул на беспокойного постояльца.
– Хам! – сказал Мерс, когда дверь закрылась за врачом.
Затем он направился к себе в комнату. Разложил здесь огромный чемодан и стал упаковывать в него легкие стальные части скафандра.
Кто-то кашлянул за его спиной. Мерс быстро обернулся: перед ним стоял дед Андрейчик.
– Вы… вы разве не ушли? – спросил Мерс.
– Нет, – кротко сказал старик. – А я вам уже надоел?
– Я сейчас ухожу, мне некогда.
– Я тоже ухожу. Гулять идете?
– Да.
– Где вы раздобыли этот скафандр?
– Здесь. На острове…
– Давно?
– Вчера.
– Купили?
– Нет, взял для ознакомления.
– У кого?
– Это неважно.
– Знаете, товарищ Мерс, о чем я хочу вас попросить?
Пока вы будете гулять, дайте мне рассмотреть данный подводный костюмчик. Это что-то новое. Я тоже такого еще не видел. А? Как вы на этот счет?
Старик говорил просительным тоном, но смотрел он на своего соседа отнюдь не просительно, скорее даже испытующе, словно проверял: даст или не даст?
– Нет, – резко сказал Мерс. – Я должен его сегодня вернуть.
– Жалко…
– Я сейчас буду переодеваться, – нетерпеливо сказал
Мерс.
– А-а… Ну-ну. Переодевайтесь.
Старик пошел к двери.
– Да, – вспомнил он. – Вы сегодня в больницу придете?
– А что?
Мерc насторожился.
– Интересный сеанс предстоит. Известный бразильский языковед дель-Грасиас будет по радио беседовать с ожившим мальчишкой.
Дед Андрейчик взялся за ручку двери.
– В какое время? – спросил Мерс.
– В двенадцать по Гринвичу… – Старик постоял с минуту. – Ну, я пойду. Вы здесь переодеваться хотели.
Через несколько минут после ухода старика Мерс уже спускался по лестнице в вестибюль. В руках он держал тяжелый большой чемодан.
– Съезжаете? – спросил дежурный.
– Нет. Отлучаюсь. Прикажите подать аэросани. Поеду без водителя.
Дежурный связался с гаражом и попросил подать к подъезду аэросани.
Через минуту под самую дверь больничного дома подкатил изящный пепельный лимузин обтекаемой формы, маленький и изолированный, как старинная танкетка, юркий и тихий, как мышь. Это были аэросани последнего выпуска Горьковского автозавода. Вернее, это были ракетосани, но назывались они «аэросанями» по старой памяти, в честь пропеллеровых снеговых самокатов, появившихся еще в первые годы Октябрьской революции.
Водитель вылез из саней, помог Мерсу укрепить позади кабины его чемодан, закрыл в нем дверку и отошел в сторону. Сани легким птичьим полетом пошли по снеговой дорожке по направлению к берегу.
Маршрутом саней Мерса никто не интересовался в тот день. Лишь один человек стоял у окна на втором этаже жилого дома больницы и не выпускал из поля биноскопа удалявшийся к морю изящный пепельный лимузин. Это был дед Андрейчик. Он видел, как аэросани Мерса, нырнув за темную, со снеговыми отметинами скалу, выпрыгнули прямо на береговой лед и пошли прочь от острова. Отъехав около полукилометра, Мерс вылез из саней и скрылся за ближайшим торосом.
Старик отнял от глаз свой телескопический бинокль.
– Факты интересные, – сказал он и отошел от окна.
15. Мальчик говорит на языке племени «Золотая улитка»
В четвертой палате больницы острова Седова ждали появления на экране стереовизора известного бразильского языковеда Мартина дель-Грасиас. В палате присутствовали: профессор Британов, знаменитый ирландский психиатр профессор О'Фенрой, главный врач островной больницы и
Ася. Шесть корреспондентов, в том числе и Мерс, помещались в смежной комнате. Открытая дверь и дублетный экран стереовизора позволяли корреспондентам слышать и видеть все, что будет происходить в соседней комнате, и задавать в случае необходимости вопросы.
Подлинным виновником этого несколько необычайного собрания был, конечно, не бразильский языковед.
Внимание всех в четвертой палате и в соседней комнате приковано было к загадочному пациенту профессора Британова. Он, этот пациент, тоже находился в палате, и с ним должен был беседовать бразильский языковед.