Золтан Шайно иронически поджал губы.
– Вашим мыслям, очевидно, несвойственна торопливость, господин следователь…
– Что вы! – с ноткой искреннего протеста воскликнул
Померанцев. – Наоборот! Я свое мышление уподобил бы ракете стратоплана. Надеюсь, вы знакомы с устройством ракетных двигателей?
– Нет. Не знаком.
– Но вы говорили, что в вашей подводной колонии есть ракетный самолет.
– Я этого не говорил. Включите фонограф, проверьте запись.
– Да?..
Померанцев испытующе глянул на бледнолицего крестовика.
– Простите, почему вы никогда не снимаете очков?
– Не выношу солнечного света.
– Ах, да, у вас там аргон. Оттого у вас такое бледное лицо. Вы мне напоминаете какое-то опытное растение, лишенное хлорофильных зерен.
27 Клерикалы – духовенство.
Золтан Шайно засопел и отложил книгу.
– Какое совпадение! Вы мне тоже напоминаете одно растение.
– Какое?
– Крапиву.
– А где вы видели крапиву? – быстро спросил Померанцев.
– Видел в детстве, когда жил еще в Венгрии.
– Вы в каком возрасте переселились в подводный штаб?
– Пятнадцати лет. Но откуда вы взяли, что это штаб?
– Его так называет мальчик курунга.
– Мальчик врет. Отец называет свое жилье обителью. У
нас даже комнаты именуются кельями.
– Да? Вы знаете, я никак не пойму, как же все-таки ушел из штаба мальчик?
– Я тоже этого не знаю, – угрюмо сказал Золтан Шайно.
– Вам лучше всего спросить об этом у него самого.
– Он говорит, что ушел общим выходом.
– Ха-ха! Ушел через шлюзовую систему, минуя несколько камер с личным конвоем отца? Он фантазер.
– Разве система шлюзов так уж сложна? – осторожно спросил Померанцев.
Молодой Шайно прикусил нижнюю губу и за молчал.
Потом сказал:
– Очень. И прекрасно охраняется. Передайте это всем, кто захочет проникнуть в колонию носителей креста. А те кто выпустил мальчишку-индейца и его отца, уже сожжены кармонзитом. Это можете сообщить своему краснокожему выродку.
Померанцев внимательно глянул на своего подследственного, проверил, работает ли фонограф, и спросил:
– Да, хорошо, что напомнили. Откуда вы знаете язык курунга?
– Выучился.
– Как?
– От работавших на кессонных работах индейцев.
– И затем уже выучили этому языку других в колонии?
– Да.
– Значит, вы присутствовали при постройке штаба?
– Да.
– Шлюзовую систему выхода также строил Варенс?
– Да…
– Талантливый инженер! Как он погиб? Расскажите.
– Не помню. Это было давно.
– Кажется, он не поладил с начальницей вашей разведки Лилиан, – глядя безмятежными глазами прямо в желтые окуляры крестовика, спросил Померанцев.
– Он хотел уйти из колонии, – глухо ответил Золтан
Шайно.
– Кто его судил?
– Не помню… Кажется, заочно.
– Как мальчик Юра Ветлугин попал в ваше убежище?
– Барон Курода подобрал его на льду. Мальчишку засыпало битым льдом и снегом, почти рядом с автожиром.
Ваши летчики сразу же наткнулись на того краснорожего и обрадовались. Так что, если рассуждать правильно, вашего постреленка спасли мы, а не вы.
– А почему вы его стали искать?
– Странно… – Золтан Шайно презрительно скривил губы. – Неужели вы сами не догадываетесь?
– Нет, я обо всем отлично догадываюсь, – иронически поглядывая на крестовика, сказал Померанцев. – Пожалуйста, я вам могу сказать, почему вы стали искать Юру
Ветлугина. От вас когда-то сбежал мальчик-индеец, который мог раскрыть местопребывание Петера Шайно. Вы его искали, но не нашли, так как он тотчас же погиб, как только выкарабкался на лед, и лед отнес его труп в открытый океан. Но вот однажды ваши радисты приняли радиокорреспонденцию о том, что другой мальчик погиб на восемьдесят восьмой параллели, что труп его, облеченный в какой-то странный скафандр, подобран противоштормовой экспедицией. Вы тотчас догадались, что летчики ошиблись и приняли за Юру маленького курунга, удравшего от вас. Тут вмешался профессор Британов, и вам угрожало разоблачение. Был смысл поэтому порыться во льду и, живым или мертвым, подобрать Юру. Его вы собирались выменять на Руму. Затея наивная и под стать только таким политически отсталым элементам, какими являетесь вы и ваш родитель. В ее несостоятельности вы убедились.