– добрым, отеческим голосом сказал Стрелецкий. – А те, что знают, всегда торопятся объявить это легендой, апокрифом.
– Но под землей сыро, профессор! – резонно заметил
Волошин. – Никакая библиотека долго в земле не пролежит…
– Очень дельное замечание, юноша! Но я могу вас успокоить. Наш замечательный архитектор академик Щусев в свое время ознакомился с записями Фиоравенти и доказал, что под Кремлем действительно был сооружен книжный тайник и при этом выложен особым камнем, не пропускающим никакой сырости, так называемым «мячиковым камнем»… Вот почему, друзья мои, мы уверены, что библиотека царевны Зои уцелела и перешла к ее внуку, к царю Ивану Васильевичу Грозному… Но после смерти
Грозного никто и никогда не мог отыскать эту замечательную библиотеку, хотя мы почти точно знаем место в подземельях Кремля, где она была захоронена царевной
Зоей «на вечное хранение»… Знаем мы также примерно, из каких книг и рукописей состояла эта библиотека. В одной только своей переписке с Курбским Грозный цитирует многих древних авторов. И, уж конечно, цитировал он их не с чужих слов, не понаслышке.
Стрелецкий подошел к полке и взял толстую книгу:
– Но вот профессор Сергей Белокуров, знаменитый библиофил!. Это его книга «К истории духовного просвещения в Московском» государстве XVI-XVII веков», тире, «Церковные или светские книги были в библиотеке московских государей XVI века», вопросительный знак34…
Название косноязычное, но не в нем суть… Так вот, этот умник профессор не поленился, перерыл всю литературу, 34 Подлинное название книги профессора С. Белокурова.
относящуюся к библиотеке Ивана Грозного, и «доказал», что никакой библиотеки у того не было, что Зоя-Софья ничего с собой не привезла и что все доказательства существования культурной сокровищницы русского народа –
это либо бред сумасшедших, либо фальсификация истории…
Тася уже с негодованием смотрела на книгу Белокурова. Ей так понравилась загадочная история библиотеки
Грозного, что каждого, кто развенчивал эту чудесную тайну, она уже считала своим врагом.
Волошин же взял в руки книгу Белокурова и внимательно стал ее листать:
– Интересно! Надо почитать, Настенька…
– А я и читать ее не стану! – сердито сказала Тася.
– Правильно, Тасенька! – воскликнул Стрелецкий. –
Это желчный реакционный писака, не любящий русский народ… Вы, юноша, вот это лучше почитайте! – Стрелецкий указал на другую старинную книгу. – Это один из сборников летописей Троице-Сергиевской лавры… – Он быстро раскрыл книгу на нужной ему странице. – Вот:
«При державе великого князя Василия Ивановича…» Это отец Грозного «…повелением его прислан из грек монах
Максим… Бе же сей Максим Грек велми хитр еллинскому, римскому и словенскому писанию. На Москве егда же узре у великого князя в царской книгохранительнице книг много и удивися и поведа великому князю, яко ни в греческой земле, ни где он толико множество книг не сподобися видети35…»
35 Воспроизводится подлинный документ.
Стрелецкий отложил книгу. Его взгляд горел, пожалуй, так же ярко, как костер, на котором жгли протопопа Аввакума.
– Так гласит древняя летопись. А профессор Белокуров покопался в писаниях Максима Грека и с кислым видом объявил: «Да… действительно, переводил для великого князя какие-то книжонки, а фактической справки по вопросу о библиотеке не представил…»
Тася была возмущена до глубины души:
– Не понимаю! Почему наши издательства выпустили такую чушь!..
Волошин пододвинул ей книгу Белокурова и, ехидно улыбаясь, указал на год издания: «1899»…
Тася покраснела и чуть не швырнула в него ненавистную книгу.
– Но в фальсификаторы попал не только древний летописец, но и профессор Юрьевского университета Дабелов. В 1820 году в городе Пернове он случайно нашел часть списка библиотеки Грозного. Этот список, по свидетельству ливонца Ниенштедта, составил пастор Веттерман в
Москве в шестнадцатом веке… Но профессор Белокуров без всяких доказательств объявил этот список подделкой36…
Голос Стрелецкого звенел, Тася смотрела на него с восхищением. Она чувствовала, что уже любит этого старика, как родного отца… Даже спокойный, уравновешенный Волошин залюбовался гневным и страстным лицом
Стрелецкого.
36 Здесь приведены подлинные факты и имена.
«Хорош старичок!. Сурикова бы сюда или Репина», –
подумал он.
– Кто же, в таком случае, фальсификатор, друзья мои? –