На другом острове того же маленького архипелага — самом южном — удалось найти еще один череп, частично выглядывавший из песка. Когда начали копать, то оказалось, что здесь лежит «почти целый скелет, вытянутый в естественном положении». Морская одежда сохранилась на этом трупе много лучше, так что можно было взять куски ее в руки и она при этом не разваливалась. Кроме того на ней легко было различить отдельные швы и подкладку. «Эти останки принадлежали по-видимому очень молодому человеку, — пишет Джибсон. — Зубы на обеих челюстях были совершенно целые и удивительно красивые».
На небольшом расстоянии от этого скелета были обнаружены кости другого: берцовая кость, несколько ребер и позвонков. Таким образом, Джибсону удалось найти все четыре трупа, о которых рассказывали Холлу побывавшие здесь эскимосы, и только могила похороненного Холлом человека осталась не обнаруженной. Джибсон закопал найденные им останки и воздвиг над ними небольшой гурий. Он жалуется на то, что этому гурию долго не простоять, так как эскимосы непременно разрушат его при первом же своем посещении островов. Затем Джибсон и его товарищи покинули острова Тодда и вернулись на Землю короля Уильяма.
Между этими островами и рекой Пфеффер Холл похоронил три обнаруженных им трупа. Джибсон знал об этом и отправился на розыски могил и гуриев. Оказалось, что все они стали жертвой любопытства туземцев, не оставивших от них никакого следа. Дальше экспедиция пришла к месту, где Холл нашел могилу лейтенанта Лe-Весконта, труп которого был вывезен и похоронен в Гринвиче. Эскимосы рассказывали, что неподалеку от этой точки лежит еще один скелет. Действительно, чуть-чуть выше линии приливной волны была обнаружена необыкновенного размера берцовая кость и несколько более мелких косточек.
Над этими костями Джибсон тоже соорудил небольшой гурий.
Дальше путешественники взяли курс на мелкие островки, лежащие внутри бухты Дуглас, недалеко от входа в нее. По сообщению эскимосов, на некоторых из них были трупы белых людей. Пришлось осмотреть ряд островов, так как описание эскимосов не было точным. На одном из них Джибсон нашел белевший среди песка и камней череп. Неподалеку от него было обнаружено еще три черепа и «большая коллекция человеческих костей». Наконец, на расположенном рядом холме оказалось еще три черепа и много разбросанных костей. Нельзя было сомневаться, что все эти кости принадлежат европейцам, и что европейцы эти — члены экспедиции Франклина. Таким образом на этом маленьком острове погибло не менее семи человек.
Рядом с костями были обнаружены дубовые куски и много дубовой стружки, а также стружки от «норвежской сосны». Куски дубового дерева носили на себе следы грубой рубки. На одном из двух небольших сосновых кусков были дырки от гвоздей.
«Откуда взялось это дерево?» спрашивает Джибсон. Ответ, который он сам дает, очень любопытен:
«Ныне живущие эскимосы определенно говорят о лодке, которая была после гибели Франклина найдена эскимосами, сломана и использована. Говорилось, что она была обнаружена на островах Тодда, хотя некоторые из туземцев не соглашались с тем, что лодка была найдена именно там. На островах Тодда не было замечено нами ни дерева, ни стружек, и очень вероятно, что здесь, на островах в бухте Дуглас, мы нашли доказательства поломки одной из спасательных шлюпок, сопровождавших экспедицию при отступлении. С другой стороны эти остатки могли быть дубовыми санями, материал которых эскимосы несомненна использовали для себя.
«Возможно, что этот остров является местом остановки отступавшей команды, где был разбит один из ее лагерей — местом, с которого многие не встали больше, чтобы продолжать свой кошмарный поход. Возникает вопрос: зачем они прошли на две мили вглубь бухты Дуглас, вместо того, чтобы пересечь ее в устьевой части по направлению к берегу, удаленному только на 10–12 миль? Я думаю, что это легко объяснить степенью видимости, преобладавшей в то время, когда они покинули мыс Таллач. Я сам, путешествуя в сопровождении эскимоса, хорошо знакомого с местностью, отклонился далеко вглубь бухты из-за снега, ухудшившего видимость до одной мили. Партия Франклина, незнакомая с очертаниями побережья, могла ошибиться еще легче.