На самой верхней площадке судна, на смотровом мостике, рядом с мачтой, которую все еще не подняли — опасались задеть в пути пролет железнодорожного моста под Тобольском и высоковольтные провода, в дикарских позах ломал кренделя Вова Крант.
— Никакой поддержки временному правительству! — силясь перекричать громкоговоритель, выдавал библиотекарь.
— Я ему покажу сейчас — никакой поддержки! — и Пятница расторопно загремел ступеньками трапов.
Певец брякнул по гитарным струнам в последний раз и заткнулся на полуслове, словно заглотил. И пока Глушаков с Васей поднимали с воды ялик, закрепляя его в кильблоках, над палубами разливалась прежняя тишина, и слышно стало, как работает у борта безостановочное течение.
И вот уже Пятница тащит из кладовой длинный капроновый канат. Что собрался делать, Иван? Он отвечает, что пора установить мачту и поднять государственный флаг. Корабль у нас или не корабль?
— Ну, Иван! Молоток! — Вася бежит оповестить остальных. — Все на палубу!
— Крант заперся в каюте, не открывает, — кричит вдогонку Иван.
— Мне отопрет!
— За Мишей спустись в котельное, по трансляции он все равно не услышит.
Наконец все на тентовой палубе: Мещеряков, Крант Лапузин, Сапунов… Заплаткин не успел и умыться, щеки в мазуте, руки по локоть — тоже.
— Пойди надрай физиономию! Флаг все же поднимаем!
— Потом я, как только мачту установим.
— И где он, флаг? И где? — хорохорится Вова.
Вася встал по указанию Пятницы на брашпиль, от барабана которого тянется капроновый канат — вверх на смотровой мостик.
— Только по моей команде наматывай конец! — кричит Иван.
Суетня, толкотня. Советы, споры. Как ловчей поднять. Мачта — ого, железная! Кто-то подпирает ее плечом, силится оторвать от подставок — распорок, в которых она прочно принайтована хомутиками.
— Она из всего дерева сделана.
— Кто делал, пусть и поднимает!
— Кончай… Подай ключ на двадцать четыре!
Отвернули, приготовив болты и гайки, очистили от заляпанной густо краски отверстия креплений. Иван накидывает на середины мачты «удавку».
— Ну, попробуем!
Опять возбуждение и азарт, десятки советов. Братцы мои, вот так бы всегда!
— Поднатужимся! — командует Пятница, и пять пар рук и плечей сливаются в одном порыве. — Ви — ирай полегоньку, — кричит он Васе, и канат медленно и пружинисто натягивается.
— Пошла — а…
— Обожди! Стоп… Майнай, майнай, Вася… Центр тяжести надо уточнить.
Передвинули «удавку». Миша сбегал за багром, — о, догадлив, все какой — никакой, а рычаг! И опять — «вира», «майна», «поднатужимся». Наконец под улюлюканье и выкрики мачта, описав дугу в девяносто градусов, встает в вертикальное положение. И тут же ее крепят болтами.
— Неси баян, Виктор! — потирает ладони Пятница.
И пока Сапунов бегает за баяном, все выстраиваются на мостике у красного полотнища, уже закрепленного у основания мачты. Трогательные минуты!
— Туш я еще не успел подобрать, — говорит Сапунов, удивленно оглядывая выстроенную — кто в чем — команду. Миша так и не успел умыться, стоит пират пиратом, а физиономия!..
— Давай чего-нибудь поторжественней! — исходит нетерпением Мещеряков. — Который уж день покоя не дает этим баяном! Ну…
— На гармошке умел… Может, «Варяга»?
— Годится!
Наверх вы, товарищи, все по местам!
Последний парад наступа — ает.
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не жела — ает…
И поползло, расправляясь под ветерком, багряное полотнище. Плеснуло раз, другой, и затрепетало уже у клотика. И взоры всех, поднимаясь все выше, остановились и застыли на мгновение в одной точке. И тогда Пятница, закрепив конец у основания мачты, сказал:
— Ну вот и сделали работенку!
Так или иначе, но «Северянка» день ото дня обретала популярность на салехардском рейде. Весть о необычном судне, которое и внешне выделялось среди других судов своими габаритами, — весть эту подогрела пресса, сообщив о том, что «плавучая электростанция, прибывшая в город, полна энергии продолжить свою дорогу сквозь льды Арктики».
Ко многому привык городок на Полярном круге, немало хранил он в памяти своей имен российских мореходов, что еще без карт и лоций бороздили здешние воды, бросали якоря у глинистого берега Полуя, что, соединясь здесь с могучей Обью, образует остроконечный мыс, посредством которого и родилось название: Салехард! Город на мысу. Но никогда еще воображение и слух горожанина не возбуждало заново известное с детских лет, популярное имя героя романа Дефо — Пятницы, верного друга легендарного Робинзона. Всеобщий интерес вызвал Иван Пятница — боцман и старший электрик «Северянки», ее добровольный гид. Иван принимал на борту экскурсантов, водил по цехам и каютам, как не сумел бы сделать это литературный тезка его — степенно, с крестьянской обстоятельностью и достоинством.