— Два таких события — и в один день: окончание строительства Арктического моста и отправление лунолета! И все это завтра! Как бы я хотела быть сразу в двух местах!
— Я бы не разрешил лететь Анне Седых. Нельзя допускать, чтобы конструкторы погибали от случайностей. Вспомните Арктический мост…
Николай Николаевич, продолжая смотреть в окно, улыбнулся.
Назад плыли леса и перелески. Под арки эстакад ныряли асфальтовые и железные дороги. Москва осталась позади.
Все время в вагоне говорили об окончании строительства Арктического моста, о встрече русского и американского доков в районе Северного полюса и о дерзком полете в сторону Луны ракеты Анны Седых…
Однорельсовая железная дорога около станции «Ракетная» проходила у самой территории института. С высоко поднятых над землей ферм был отчетливо виден двор института, длинные здания с арочными стеклянными перекрытиями и решетчатое сооружение гигантского подъемного крана в середине двора. Все фермы однорельсового пути были усеяны мальчишками, неизменными свидетелями всех значительных и незначительных событий во всем мире, во все времена. К ним и примкнул немедленно Сережа с разрешения деда.
— Смотри, смотри, что это за штука такая посредине двора торчит? — сразу же затараторил он.
— Похожа на опрокинутый железнодорожный мост, правда, ребята?
— Мост… мост… Еще Арктический мост, скажешь! Много ты понимаешь! Это кран, он ракету на попа поставит, на Луну нацелит.
— Говоришь, она на Луну нацелена… А почему Луна в другой стороне? Вон она, ее видно.
— Дурак! Луна движется. Когда она против ракеты встанет, тогда и выстрелят. Вот увидишь!
— Всезнайка! Не Луна движется, а Земля вертится.
— Ребята, смотрите, к станции-то кто идет! Сама Анна Седых, честное слово!
— Наверное, встречать кого-нибудь.
Сережа умел молчать и ничего не сказал про своего дедушку. Он только сказал:
— А ну, подвинься, стрекач… — и залез на ветку дерева растущего прямо у платформы.
Николай Николаевич спускался с перрона станции «Ракетная». Стройная женщина в подчеркивающем тонкую талию костюме спешила к нему навстречу. Прямые брови ее были сведены, красивая голова с тяжелым кольцом кос закинута немного назад. Протягивая сразу обе руки Волкову, она говорила:
— Я так рада, Николай Николаевич! Здравствуйте! Что означает ваша телеграмма? Ведь отсрочка невозможна.
Николай Николаевич пожал Ане руку и, выразительно осмотревшись кругом, направился по дорожке от станции.
— Это невозможно, — говорила Аня, идя под высокими тополями, окаймляющими тротуар. Она старалась казаться спокойной и говорить убедительно, серьезно. Пальцы ее мяли белую лайковую перчатку. — Ради того, чтобы не отложить вылета на месяц, я сама доставила из Восточного порта недостающее оборудование лунолета.
Николай Николаевич быстро взглянул на Аню:
— Вы недавно были в Восточном порту?
— Да, была… Николай Николаевич, в следующем месяце будут менее благоприятные условия. Я не вижу причин… — Аня протянула руку и с силой отломила свисавшую ветку. — Я так торопилась последние дни. — Она улыбнулась. — Вы знаете… я ни минуты лишней не провела в Восточном порту, несмотря на то что встретилась там… притом через несколько лет…
— Вы встретились? — быстро спросил Николай Николаевич.
— Отсрочка невозможна! Да и народу сколько сюда съехалось.
— Я прекрасно понимаю ваши аргументы, Анна Ивановна. Но ведь меня вы еще не выслушали.
Аня смутилась:
— Так ведь вы молчите, Николай Николаевич, как всегда.
— Ах, вот она где встанет, — заметил Волков, когда они повернули за угол. Он остановился и внимательно оглядывал устремленное в небо решетчатое сооружение.
— А вот и лунолет, — указала Аня на раскрытые ворота ангара, где блестело что-то серебристое.
Волков направился к ангару.
— В чем дело, Анна Ивановна, вы узнали? — спрашивали инженеры отставшую Аню.
Заложив руки за спину, Николай Николаевич рассматривал исполинский ракетный корабль.
— А я и не знал, что вы с ним уже встретились в Восточном порту, — тихо сказал Волков, когда Аня подошла к нему.
— Не с ним, а с ней. Когда-то, еще во время корейской войны, мы вместе работали в корабельном госпитале…
Волков улыбнулся и ничего не сказал.
— Николай Николаевич, — начала тихо Аня, — если вы думаете, что мы сделаем попытку опуститься на лунную поверхность, то даю вам честное слово…