— О’кэй, — сказал Кандербль и равнодушно скользнул взглядом по девушке.
Вместе с Суреном, впереди Ани, он размашисто зашагал в лазарет. Но там им встретилась врач Барулина. Она растерялась, узнав, что американец хочет идти к больному, который что-то там чертит…
— Прошу извинить, господа, — сказала она, почему-то обращаясь так не только к Кандерблю, но и к побагровевшему Авакяну, — раненый в очень тяжелом состоянии. К нему нельзя… Нет, нет, к нему решительно нельзя.
Кандербль разозлился. Видимо, он совершенно не привык к отказам и ограничениям. Грубо повернувшись спиной, он зашагал прочь.
— Вас одного я пущу, — не дав Сурену выговорить и слова, вполголоса сказала Елена Антоновна. — А насчет американца, простите, должна посоветоваться с капитаном. Аня, проведи товарища… — И Елена Антоновна виновато улыбнулась.
Сурен уже не мог на нее сердиться. Она проводила его до изолятора, многозначительно приложив палец к губам. Потом дружелюбно кивнула. Сурен приободрился и взялся за ручку двери.
— Ва! — воскликнул он, распахивая дверь. — У вас что, сестричка, потолок протекает? Почему без зонтика входим?
Аня рассмеялась:
— Я вам все объясню. Он изобретатель. А это лечение.
— Почему доской изобретателя лечишь? Что за медицина?
— А смотрите, как он окреп, как повеселел!
— Чего он там делает под доской, в подполье?
— Он чертит.
— Слушай, смеяться хочешь, пойдем на палубу. Там громче можно. Зачем больного тревожить?
— Нет, вы посмотрите, что он начертил.
Сурен недоверчиво подошел к койке, заглянул под доску.
— Где тут матросик, который нас из воды тащил? Ва! Замечательный парень! Слуший, что это у тебя нарисовано?
— Железнодорожный мост-туннель в Америку, — сказала Аня.
Сурен дипломатично закашлялся.
— Посмотрите, пожалуйста, — попросил Андрей.
Сурен сел на корточки и заглянул на доску снизу:
— Постой, подожди. Что такое? Ай-яй-яй!.. Это что? Под водой труба плавучая? Так ведь я же на такой трубе верхом сидел. Ай-яй-яй! Зачем же не я, а ты изобрел? Для чего меня инженерному делу учили, когда матрос мне чертежом горбатый нос утирает! Аи, матрос! Замечательный матрос!
— Ну, конечно, — за Андрея объясняла Аня. — Через весь Ледовитый океан от Мурманска до Аляски, прямо по меридиану протянется металлическая труба размером с туннель метро.
— Плавающий туннель, говоришь? Всплыть захочет. Чем держать будешь?
— Стальными тросами и якорями, брошенными на дно океана. Труба будет идеально прямой. Из нее легко можно удалить воздух.
— Конечно, можно. Зачем нам воздушное сопротивление!
— И никаких поворотов, уклонов, подъемов! — с воодушевлением продолжала Аня.
— Ва! — вскочил Авакян. — Понимаю! — и он протянул к Ане изогнутый крючком палец. — Прямое железнодорожное сообщение из СССР в Америку по плавающему подо льдом Арктики туннелю. Подводный понтонный мост!..
— На глубине ста метров, — вставила Аня.
— И поезда — как пули в стволе… Скорость тысяча…
— Две тысячи, — перебил теперь Андрей.
— Верно, браток! Две тысячи километров в час — и два часа езды. В Америку можно будет к теще чай пить ездить. Слушай… — он взъерошил черные волосы. — Очень просто, гениально просто! И, честное слово, осуществимо! Возьми к себе помощником!
Андрей, счастливый, закрыл глаза. Он выслушал первую экспертизу инженера, рассмотревшего его проект!
— Слушай, — продолжал Авакян. — Знаешь, у этого американского инженера не голова, а фонарь в две тысячи свечей. Попрошу капитана, чтобы позволил ему прийти к тебе. Идея у тебя — международная!
Возбужденный Андрей сделал попытку приподняться на локте.
Аня бросилась к нему:
— Что ты! Андрюша, милый! — А глаза ее сияли. Разве мог больной несколько дней назад сделать такое движение! Произошло чудо.
…Сурен Авакян сидел в салоне капитана и дымил трубкой. Грузный, седой Иван Семенович сердито расхаживал перед ним.
— Американцу? — остановился он перед Суреном. — Это ты подожди. Зачем американцу?
— А почему не показать ему корневскую идею? Ведь вы же говорите, что она выеденного яйца не стоит.
— Ты брось меня цитировать. Другими цитатами пользуйся. Видно, забыл, в какой обстановке живем. Холодная война! Самого только что в море искупали. Американцы!.. Видать, мало с ними дела имел.
— Знаю, знаю… враги и так далее… Простые люди везде хорошие. Сближаться с ними надо, общие интересы искать… Мост-то мы ведь к американскому народу строить хотим, а не к какому-нибудь сенатору. С врагом общих интересов не бывает! Понимаешь?