Пришлось отлить и обработать новые патрубки...
И все-таки завод пошел!..
Теперь Степан стал другим - давал сроки "с запасом", а потому больше их не срывал.
Зазвонил телефон. Степан снял трубку.
Говорил директор Веков. Он требовал, чтобы Корнев немедленно явился к нему.
Не в привычке Векова справляться, спал ли главный механик... и не в правилах Корнева напоминать об этом.
Превозмогая головную боль, Степан Григорьевич пошел в заводоуправление.
Веков ждал его.
- Ну, главный механик, славный механик,- встретил он его, выходя из-за стола и идя навстречу. - Кто старое помянет - тому глаз вон! За выговор "насосный" зла не имеешь?
- Не имею, товарищ генерал, - сухо ответил Корнев.
Директор усмехнулся: - Ну, давай руку, поздравляю. С правительственной наградой. С орденом Красной Звезды, которым наградила тебя Москва за пуск завода зимой... наградила по моему представлению.
- Орден? - удивился Степан.
- Да, брат! И выговор и орден - за одно и то же. В этом, так сказать, диалектика... Сумей понять. Выговор тебя кое-чему научил. Орден - тому признание.
- Признание?
- Да, Корнев, признание. Садись. Разговор серьезный.
Маленький генерал вернулся на свое место за столом и уселся в вертящееся кресло. Степан сел на жесткий стул. В кабинете директора стояли только жесткие стулья с высокими неудобными спинками, как на железнодорожном вокзале.
- Признание, - продолжал директор, - и в первую очередь мое признание. Я приказал заготовить тебе документы. Поедешь в Москву.
- В Москву? А как же завод?
- Это хорошо, что ты не представляешь себе завода без себя... и себя без завода. Вижу - мое ученье. Все же поедешь в Москву получать орден. И явишься к нашему наркому. Только что с ним о тебе говорил по прямому проводу.
- Обо мне с наркомом? - настороженно спросил Степан.
- Да, Степан Григорьевич, о вас. Наш главный инженер, как вы знаете, безнадежно болен. Едва ли в строй вернется. Вот нарком и хочет с вами, товарищ Корнев, познакомиться. По моему совету, конечно... - Перейдя со Степаном на "вы", директор подчеркнул особое значение того, что он сказал.
Степан понял все и почувствовал, как жар приливает к лицу.
- Разве я могу быть главным инженером такого комбината! - воскликнул он.
- Ну, не главным инженером, - поправил его директор,- а исполняющим обязанности главного инженера, а там посмотрим. Вот так. - И он впился острыми, близко поставленными глазами в зардевшееся лицо молодого инженера. - Мне показалось, что ты научился со мной работать,- снова перешел директор на короткую ногу со Степаном. - Себя, да и других не жалеть. Не рисковать. Чувствовать, что важно. Стену не ломать, а обходить. Запретов не нарушать. Держать помощников в неослабном напряжении. Знать, что работа- цель жизни. Все мы-для нее! Ты это понял. Хвалю!
- Николай Сергеевич! Спасибо! - срывающимся голосом выговорил Степан.
- В военное время выдвигаются быстро, - поучал генерал. - В другие годы тебе бы долго пришлось выбиваться. А сейчас, получив признание, знай: первое дело - дисциплина, производственная и финансовая. Помните, товарищ будущий главный инженер, о бухгалтере. Он и первый помощник вам, он же и "недремлющее око государства" одновременно! До сих пор вы были только инженером, а предстоит вам стать руководителем. Многое понять придется.
- Пойму! - Степан неожиданно встал с жесткого стула.
В позе его было что-то торжественное.
Директор тоже поднялся.
- Когда ехать? - спросил Степан.
- Сегодня.
- Но ведь пассажирский поезд уже ушел.
- Для тебя к товарному экспрессу прицепят служебный вагон. К наркому едешь! Пассажирский поезд ты еще перед Прудовкой обгонишь. Кстати, проследи за быстрым продвижением военных грузов.
- Понятно.
- Иди, готовься к отъезду. Имей в виду: ка тебя курс держу, потому что на молодежь у меня ставка. Ночь-то спал?
- Не спал.
- В пути выспишься.
- Есть выспаться в пути! - весело ответил Степан и почти выбежал из кабинета.
Он ликовал. Да, ликовал! Получить в его годы, с его небольшим инженерным стажем та.кое высокое назначение, стать главным инженером крупного комбината с рудниками, металлургическим заводом и машиностроительными цехами - это неслыханная победа!
Степан забыл об усталости, он даже насвистывал что-то, хотя отличался редким отсутствием музыкальности.
Идти сразу домой было нельзя, пришлось заглянуть на завод, чтобы передать заместителю дела "на время отъезда" - ведь говорить о возможном назначении на пост главного инженера недопустимо!
Степан вернулся домой почти одновременно с Андрюшей и, как только тот показался, объявил ему о своем отъезде.
- В Москву? - удивился Андрюша. - Зачем?
Степан пожал плечами: - Я не могу сказать тебе всего. Сейчас война, ты должен сам понимать... Но кое-что скужу. Получу в Москве орден, которым меня наградили.
Андрюша даже подпрыгнул: - Орден? Ленина? За что?
Степан рассмеялся: - Нет. Красной Звезды. За установку насоса.
- Так ведь тебе же за это выговор объявили!..
- Выговор - за опоздание. А за пуск завода- орден. Такова диалектика, дорогой мой братец Андрюша, - и Степан взъерошил волосы у него на голове. Достань из-под кровати чемодан.
Андрюша сначала торжественно пожал брату руку, а потом бросился исполнять приказание. Никогда еще мальчик не был так горд, как в этот момент, стоя на четвереньках перед кроватью и вытаскивая из-под нее пыльный чемодан. Степан - орденоносец! Там, в Москве, одобрили его идею, оценили, что он не спал десять суток и пустил завод! Значит, из Москвы виднее!
- Подожди, - вдруг вскрикнул Андрюша и сел на пол, смотря снизу вверх на брата.А как же бак?
- Бак? - нахмурился Степан Григорьевич.
Нефтяной бак, на котором еще не стерлись буквы "Нобель", стоял, примыкая к новому школьному зданию. Огромный, наполовину врытый в землю, он занимал часть предполагаемой спортивной площадки. Андрюша от имени пионерской организации школы - он был председателем совета отряда приставал к брату, настаивая, чтобы он как главный механик завода-шефа распорядился убрать бак. Степан обещал это сделать, хотя и говорил, что поднять бак очень трудно и дорого. Но он всетаки обещал. И вот теперь он уезжает, а в школе скоро начнется спортивный сезон...
- Бак?-повторил Степан отворачиваясь. - Видишь ли... положение несколько изменилось. Ты не знаешь, что такое финансовая дисциплина. Я не могу оплатить работы, связанные с подъемом бака, ибо подобные расходы нигде не предусмотрены.
Андрюша не верил ушам: - Но ведь ты обещал!
Степан поморщился: - Я не могу послать рабочих за пределы завода. Подобное распоряжение повредило бы делу... и мне... И вообще это недопустимо. На месте главного инженера я бы этого не позволил.
Андрюша вскочил, тонкий, бледный, со взъерошенными волосами. Глаза его сверкали, на скулах выступили красные пятна: - Ты не можешь так говорить! Что подумают ребята и директор, которым я от твоего имени обещал!
- Что ж... очевидно, ты поторопился, ибо...
- Что ибо? - почти плачущим голосом закричал Андрюша. - Ибо мой брат не умеет держать слово!
- Ну, как ты не понимаешь? - не обращая внимания на Андрюшину резкость, мягко сказал Степан. - Обстоятельства изменились. Не всегда возможно поступать опрометчиво. Расходы, деньги... А что я скажу бухгалтеру.
- Сын главного бухгалтера завода у нас в школе учится,-- наивно сказал Андрюша.
- Какой он еще ребенок! Я начал его любовно воспитывать, а он на меня смотрит гневными глазами! В кого это ты такой огнеопасный? Не беда, постоит еще перед школой ваш бак. Горючего в нем давно нет. Вот кончится война, предусмотрим специальные расходы на ваш дурацкий бак, тогда...
- А мы не будем ждать! Не будем! - топнул ногой Андрюша. - У нас ребят много... Тысяча! Алексея Денисовича Денисюка попросим, он нам скажет как... Все возьмемся, так вытащим!.. И пусть тебе будет стыдно.