- Я поддержу все, что способствует пробуждению частной инициативы, направленной к оживлению промышленности. Я рассчитываю, что конгресс поддержит меня в этом.
- Несомненно, мистер президент!
- Мне думается, что выдача разрешения на постройку железной дороги через Канаду в Аляску не противоречит интересам нации. Я поручу государственному секретарю выяснить мнение Оттавы... Кстати, мистер Медж, это правда, что ваша дочь выходит замуж?
Мистер Медж неопределенно улыбнулся.
- Прекрасная молодая девушка! Надеюсь, что после замужества она будет менее эксцентричной.
- Несомненно, мистер президент.
Старик поднялся из-за стола и прошелся по комнате. Лицо его оживилось.
- Вы, знаете, мистер Медж, недавно я привез сюда свою замечательную коллекцию.
- Коллекцию? - поднял мистер Медж глаза.- Почтовых марок, трубок, старых подков?
- О нет, - снисходительно улыбнулся президент.- Старинных гравюр. У меня есть замечательные вещи. Кушайте скорей, и я вам покажу.
- О-о, мистер президент! - восторженно воскликнул мистер Медж, поспешно снимая салфетку. - Гравюры? Это в самом деле замечательно! Во сколько долларов оценивается ваша коллекция?
Президент слегка поморщился.
- У меня есть гравированный портрет генерала Вашингтона, который я не продал бы и за три миллиона.
- Три миллиона долларов? О-о! А вы знаете, мистер президент, что мистер Игнэс предложил пари в три миллиона...
- Знаю, знаю, - опять поморщился президент.- Мне кажется, что мистер Игнэс мог бы найти иной способ проявления своего патриотизма. Что касается меня, то поддержание престижа американской техники, строящей плавающий туннель, я считаю общенациональным делом.
- О'кэй, мистер президент! Деловое оживление, помноженное на поддержание престижа,- вот бизнес для нации. Покупайте наши акции, мистер президент.
- У меня слишком мало денег для этого, - улыбнулся Ирвинг Мор. - Но пришлите мне одну акцию. Я хочу быть в числе первых акционеров "Ассоциации плавающего туннеля".
- О'кэй, мистер президент! - воскликнул мистер Медж, доставая из кармана платок.
Через два часа мистер Медж пил черный кофе в своем кабинете. Он опять был в жилете и диктовал стенографистке текст новых договоров и соглашений. Операторам компании кинохроники, которые ввалились к нему со своей громоздкой аппаратурой, он позволил заснять себя в рабочей обстановке.
Кандербль застал мистера Меджа освещенным со всех сторон. В порыве профессионального увлечения операторы хотели заснять и мистера Кандербля, но Медж с неожиданной грубостью выпроводил их.
Он собственноручно запер дверь и, подойдя к инженеру, похлопал его по плечу.
- Итак, Герберт, начинаем большое дело.
- Пора, - сказал Кандербль, - русские впереди нас. Их хозяйственная система позволила им закончить работы на опытной трассе туннеля в Черном море - между Крымом и Кавказом. У них уже есть опыт строительства, готовый подводный док, который они перегоняют сейчас вокруг Европы, и налаженный аппарат.
- Прекрасно, мой друг. Русские проделали за нас всю грязную работу. Они должны были учиться, а нам с нашей американской техникой учиться не надо. Имея таких инженеров, как вы, мой друг, Америка опередит в этом строительстве Россию. Мурманская железная дорога их не спасет, придется прокладывать еще одну. Мы же первое время будем доставлять грузы на автомобилях и вертолетах.
- Я не сомневаюсь в успехе и выгоде нашего предприятия.
- О'кэй, Герберт! Вы хорошо сказали. Именно выгода! Она является движущей силой и с помощью нашей техники может совершить чудеса. Однако к делу. Пора и вам вставать в наши ряды.
- Я готов, мистер Медж, принять на себя любую ответственность.
Мистер Медж отвел глаза в сторону.
- Да-а... - протянул он. - Правление Концерна предложило мне подыскать подходящую кандидатуру на должность главного инженера Концерна. Я уже думал о некоторых лицах и хотел посоветоваться с вами, как с другом.
Герберт Кандербль оцепенел от удивления.
Его лицо удлинилось еще больше. Он нервно постучал пальцами по столу и закинул ногу на ногу. Медж продолжал: - Я уже пожилой человек, Герберт, и счиаю, что деловые отношения тогда процветают, когда подкрепляются истинной дружбой, а еще лучше, - вкрадчиво добавил он, - родством.
Герберт Кандербль мрачно рассматривал свои ботинки. Глубокие складки между бровями то сходились, то расходились.
- Вот об этом я и хотел поговорить с вами,- закончил мистер Медж.
Несколько минут Герберт Кандербль думал. Он прошелся по кабинету, который за время отсутствия мистера Меджа успели уже устлать ковром и обставить дорогой мебелью. В руках знаменитый инженер вертел папку с бумагами и сверток чертежей, но Медж не проявлял к ним никакого интереса.
Остановившись перед мистером Меджем, Кандербль в упор смотрел на него серыми колючими глазами.
- Насколько я понимаю, сэр, это ваше условие?
- Об остальных условиях мы с вами легко договоримся, - улыбнулся Медж поднимаясь.
Герберт Кандербль неуклюже сел на кончик стула и хриплым голосом сказал: - Я прошу руки вашей дочери, сэр. Я уже давно думал об этом.
Медж перегнулся через стол и похлопал его по плечу.
- О'кэй, Герберт! Я всегда считал вас деловым человеком.
- А теперь, - продолжал Кандербль уже другим голосом, - я хочу познакомить вас со своими планами. Мне срочно нужно будет...
Он развернул чертежи.
Мистер Медж слушал его с неподдельным интересом.
ГЛАВА ВТОРАЯ
АРМСТРОЙ
Паровоз залился протяжным, пронзительным свистом. Эхо вернуло этот свист, словно где-то далеко за низкорослыми деревьями проходила другая линия железной дороги, по которой тоже мчался поезд на север.
Коля Смирнов, забравшись на самый верх груженой платформы, с радостью подставлял веселое веснушчатое лицо встречному ветру.
На некоторых платформах видны были фигуры людей, таких же, как и Коля, рабочих, добившихся почетного права сопровождать этот специальный маршрут.
Навстречу неслись станционные здания.
У Коли защемило под ложечкой: "Подъезжаем..." Промелькнул шлагбаум переезда. Девочка в пестреньком платочке важно держала свернутый флажок. Коля махнул ей рукой. Она заметила и улыбнулась.
Подъезжаем! Коля потрогал под собой холодный металл изогнутых плит.
Тюбинги. Куски будущей туннельной трубы, которая протянется под полярными льдами. Первый груз для замечательного строительства - Армстроя. И он, Коля Смирнов, электросварщик и сын электросварщика, своей работой добился почетного права доставить эти первые тюбинги и письмо макеевских рабочих строителям "Большого туннеля".
Зазвенели сцепки. Поезд замедлял ход. Последняя станция: остался еще один перегон. Не заходя в Мурманск, поезд повернет на ветку, идущую к станции "Арктический мост". Здесь тепловоз должен быть заменен электровозом.
Впереди на платформе с огромными катушками стальных тросов стоял старый коммунист Никифор Иванович Железнов - представитель рабочих Светлорецкого канатного завода. Он закреплял между двумя катушками большой плакат. Ребята тоже украшали вагоны знаменами, портретами, зелеными ветками.
Коля вытащил свой подарок - картину, изображавшую электросварку на каком-то сооружении. Она была выполнена в синих тонах, словно зритель смотрел на нее через синее стекло электросварщика, видя все так, как это представляется во время работы.
Железнодорожники с фонарями и масленками в руках прогуливались около поезда и кивали головами на замечательную картину. Коля был горд. Еще бы! Ведь это он подал художнику оригинальную мысль нарисовать сварку "через защитное стекло".
Электровоз Мелодично загудел, и поезд тронулся. Побежали назад желтые будочки, потом низкорослые ели.
Сейчас... сейчас он увидит свою мечту - Армстрой. Увидит смельчаков, дерзнувших проложить плавающий туннель подо льдом.
Они казались ему сказочными богатырями. Их можно было видеть только на экране или читать о них в книгах.