- Позвольте, Усуда-сударь, я очень извиняюсь, но мне кажется, простите меня, что в этом районе не встретишь нужных айсбергов, Усуда улыбнулся: Это будет искусственный айсберг, мой юный друг. Американцы уже изготовили холодильное оборудование. Они предполагают перебросить его в район ледового аэродрома. И, может быть, сделают это с вашей помощью. Там, под выбранную льдику, спустят каркас, состоящий из металлических труб, по которым будет пропущен воздух, сжижаемый холодильной установкой. Трубы обмерзнут, образовав под льдиной искусственную ледяную гору, которой, конечно, не будут страшны никакие сжатия.
- Очень интересно, - мрачно заметил Муцикава.
- О да! Я думаю, что мы могли бы здесь кое-чему научиться.
- Несомненно, Усуда-си, - еще мрачнее сказал Муцикава.
Усуда поднялся и протянул короткую руку: - Доброго пути вам, господа! Если хотите, я напишу вам записку к своему пациенту.
Оба японца стояли, понуря головы.
Когда они, выйдя из комнат, надевали свои ботинки, Кото сказал: - Он решил испытать нас.
- Нет, просто сплавить, - огрызнулся Муцикава...
О'Кими с неопределенной, блуждающей улыбкой стояла перед маленьким серебристым прудом, обсаженным карликовыми деревьями.
Все казалось нереальным, игрушечным вокруг: маленькие лужайки, дорожки, чащи для лилипутов, мостики для гномов, домики для фей, море для кораблей из ореховой скорлупы.
Кими-тян, глядя на весь этот созданный ее руками и вместе с тем такой загадочный и нереальный мир, шептала: С тех пор, как узнала, Что жизнь Совсем нереальна, Как думать могу я, Что сны - только сны?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
АКЦИИ
Мутные пятна фонарей отражались в мокром тротуаре. Под ногами хлюпало. Дождь сочился не переставая. Стены домов с темными проемами окон уходили ввысь, где сливались с мглой. Щель улицы казалась дном глубокого сырого ущелья.
Скрюченные, ссутулившиеся люди жались под карнизами и выступами стен. До утра было еще далеко. Готическая церковь, запиравшая собой улицу, чернела мрачным силуэтом.
Серыми полосами казались колонны на здании биржи, около которой толпились люди, боясь упустить минуту открытия. Кто знает, какие потрясения может принести новое утро?
- Они упадут, опять упадут, помяните мое слово, джентльмены! Туннель съест их.
- За один вчерашний день они упали на пятьдесят три пункта.
- Будь он проклят, этот суннель, он разоряет нас! Кто мог думать, что пароходное дело пойдет ко дну? Что могло быть вернее пароходных акций? Разве мог пересохнуть Атлантический океан?
- Ничего не было вернее, дядя Бен! Ничего! Но вот строительство туннеля перевалило за половину, и...
- И пароходные акции полетели ко всем чертям, словно океан вытек через дырку в земной скорлупе.
- А вместе с ним и наши кровные доллары, горбом заработанные.
- Надо думать, что сегодня акции упадут еще пунктов на пятьдесят.
Дядя Бен, такой же грузный, как и прежде, но совсем не такой добродушный, рассердился: - Не каркайте! Я сорок лет копил деньги и все до последнего цента вложил в пароходные акции. Будь он проклят, этот туннель! Он отнял у меня младшего сына. Он хочет еше отнять у меня мои доллары.
- От которых осталась едва половина.
- С радостью отдал бы и эту половину, если бы тем мог вернуть своего Генри.
- Да... Я знал вашего сына. Такой симпатичный был парень.
Лицо дяди Бена налилось краской: - Мерзавцы! Негодяи! Заманили моего мальчика под воду и там убили. Они едва не потопили всех рабочих.
- Действительно, проклятое сооружение! Но где же туннельное просперити? Где же это процветание? Где? Я спрашиваю мистера президента...
- Просперити,-горько усмехнулся дядя Бен. - У меня были два сына и одна дочь. Теперь у меня остался один сын, а дочь должна ехать на Аляску, чтобы выйти замуж за простого монтера. Дела плохи в Нью-Йорке. Вот я имел службу на судостроительном заводе мистера Элуэлла, а теперь завод закрылся. Никто не хочет заказывать суда. И старый Бен без работы. А его сбережения тают, как снег, положенный в боковой карман.
- Конечно, джентльмены, совсем не выгодно сейчас держать у себя пароходные акции. Что касается меня, то я предпочитаю продать все три свои пароходные акции, чтобы купить одну туннельную.
- Если вы что-нибудь получите за свои пароходные, - пробурчал старый Бен.
- Да, - вздохнул кто-то в толпе, - я думаю, что в кармане Джона Рипплайна поубавится миллионов, Он просто вылетит в пароходную трубу.
- Я бы сказал в трубу Арктического моста.
- А с ними вместе и мы, - рассмеялся кто-то горько.
Разговор замолк. Люди зябко ежились, отряхиваясь от дождевых капель.
К моменту открытия биржи и Брод-стрит и Уолл-стрит были запружены взволнованными людьми.. Спекулятивная лихорадка овладела Нью-Йорком. Если всю ночь здесь продежурили злополучные владельцы пароходных акций, то к утру явились люди, чтобы купить хотя бы одну акцию туннельного Концерна или Стального синдиката, акции которых неизменно ползли вверх. При некоторой ловкости в несколько дней можно было удачной сделкой создать себе состояние. Золотая лихорадка овладела людьми.- В сабвее, в трамвае, на улице, на службе, в клубе и в кафетерии - везде говорили только об акциях, о пунктах, об онкольных счетах и дивидендах. Начатая месяц назад игра на повышение, игра, как ее называли, "больших быков", уже приносила свои плоды.
Первой жертвой оказалась Атлантическая пароходная компания. Ее акции под влиянием бешеной агитации газет, носившихся с идеей скорого окончания трансконтинентального туннеля и в связи с этим - изменением характера всех перевозок, покатились вниз.
- Покупайте железнодорожные акции! Никогда железнодорожное дело не было таким выгодным, как теперь, когда заканчивается подводный туннель. Покупайте железнодорожные!
- Дик Ольдстэд, тот, который женился в прошлом году на богатой вдове, в неделю заработал сто тысяч долларов на стальных акциях. У Стального треста снова предвидятся поставки для туннеля. Его акции летят вверх.
- Я продал на прошлой неделе пять акций и заработал неплохо, но теперь жалею. Сегодня я заработал бы на них вдвое.
- Счастлив тот, кто может совершать сам сделки на бирже. Он снимает все сливки. За место на бирже платят несколько сот тысяч долларов. - А зарабатывают миллионы!
- Говорят, мистер Игнэс загребает каждый день по миллиону.
- Пароходам пришел конец!
- Я не дал бы свой старый автомобиль за пачку пароходных акций.
- Туннель! Туннель! Мистер Кандербль скоро достроит его. Уже поговаривают о прокладке трубы вдоль западного берега, чтобы соединить Аляску с Сан-Франциско.
- Я с удовольствием вложил бы свои свободные деньги в это дело.
- Покупайте железнодорожные!
- Интересно, как будут котироваться с утра пароходные?
Люди напирали. Всем хотелось первыми ворваться в здание биржи, чтобы узнать котировку и скорее совершить сделки.
- Идите к дьяволу! Не пробуйте пробраться раньше меня! - кричал дядя Бен. - Вы хотите заработать на моих потерях! Дайте сначала мне продать свои акции!
- Не толкайтесь, старина. Если у вас пароходные, то вы зря торопитесь. Подождите еще два дня, и вам уже не надо будет приносить свои акции; за ними на вашу квартиру придут мусорщики.
- Идите к дьяволу! Тише, не толкайтесь! Сейчас откроют.
Если бы двери не открыли через несколько минут, их, несомненно, выломали бы. Спотыкаясь, падая, люди бросились по широким ступеням. Водно мгновение толпа заполнила главный зал, стараясь пробиться к барьеру, чтобы завладеть маклером, производящим сделки. На огромной матовой доске зажглись названия основных акций. Все ахнули: акции подводного туннеля подскочили небывало высоко.
Можно было подумать, что завтра уже начнтся движение по туннелю. Но нет, работа по завершению гигантского строительства будет длиться еще несколько лет. В чем же дело?
Чем объяснить этот небывалый ажиотаж? Почему обесцениваются реальные ценности и вздуваются еше не существующие?
- Туннельные! Туннельные! Дайте мне туннельные!