- В секрете? - искренне удивился юноша. - Но ведь смысл нашей экспедиции и всей этой затеи трансполярного воздушного пути заключался в гласности, даже больше - в газетной шумихе!
- Я не могу посвятить вас, извините, в то, что мне самому неизвестно. Мы заключили контракт - и должны повиноваться.
- Вы знаете больше, чем говорите, сударь. Вчера вы имели долгое совещание с господином Паттерсоном.
- В нашем разговоре нет ничего удивительного, извините. Компания назначила меня начальником первой экспедиции, и естественно, что ее представитель желал лично меня инструктировать.
Кото напряженно посмотрел на своего соперника, но промолчал. Он стал раскладывать приготовленные матерью щегольские меховые одежды.
Сильно хлопнув дверью, Муцикава вышел на ровное снежное поле, представлявшее собой временный аэродром на одном из Алеутских островов.
Навстречу ему шел долговязый американец в небрежно повязанном, развевающемся по ветру шарфе.
- Хэлло! - мрачно сказал он. - Все готово к отлету. Ваши помощники уже у машин. Еще раз повторяю вам, что это прекрасные помощники, и если у каждого из них не все в порядке с репутацией, то во всем остальном можете на них положиться.
- Я привык сам создавать репутацию своим подчиненным, - холодно сказал Муцикава.
Паттерсон выразительно взглянул на деревянный домик, где остался Кото.
- Положитесь на меня, - усмехнулся Муцикава. - Кото будет прекрасным радистом. В конце концов, он все-таки японец и сможет доказать, извините, что предан делу.
- О’кэй, - невесело сказал Паттерсон, поправил шарф и переложил резиновую жвачку за другую щеку.
Кото, в полном полярном одеянии, вышел из дверей и почтительно поклонился Паттерсону.
Подошли к самолету. Там их ждали два американца. Один из них носил черную повязку на левом глазу. Кото знал его как борт-механика Скопса, человека необщительного и замкнутого. Второй пилот, Джейн, был подвижный, хвастливый парень, выгнанный за авиалихачество из армии. За ним установилась слава смельчака, ни во что не ставящего свою жизнь и способного на самые рискованные эксперименты в воздухе.
В душе Кото не очень радовался таким спутникам, но он боялся выказать перед начальником экспедиции Муцикавой хоть малейшее замешательство. Гордость руководила всеми его поступками.
Паттерсон открыл дверцу кабины. Оба американца и Кото вошли в самолет, загруженный какими-то металлическими трубами и сложными аппаратами. Паттерсон хлопнул на прощание низенького японца по плечу и сказал:
- О’кэй!
Муцикава вошел в кабину. Дверца закрылась. Паттерсон дал знак.
Взвыли моторы. Самолет, набирая скорость, побежал по бетонной взлетной дорожке. Казалось, он никак не может оторваться. Навстречу с пугающей быстротой мчался забор. Еще несколько секунд - и они в него врежутся.
Но как раз в том месте, где кончалась бетонная дорожка, самолет оторвался от земли и, едва не задев забор, стал набирать высоту.
Скоро внизу, как рассыпанные снежинки, забелели барашки океанских волн.
Впереди несколько часов полета. Солнце зайдет в неурочный час, чтобы не взойти до тех пор, пока Муцикава и Кото не вернутся в свою Японию. Теперь они летят, чтобы соорудить ледовый аэродром, обгоняя время, заставляя солнце быстрее опускаться к горизонту.
Внизу - однообразная равнина моря. Справа в тумане можно различить смутные очертания Аляски. Скоро Берингов пролив…
Кото жадно впитывал впечатления полета, но они омрачались чувством тошноты, с которым он едва мог совладать. Самолет ощутимо качало. Он то и дело проваливался куда-то вниз, и Кото чувствовал, что теряет вес.
Берингов пролив быстро промелькнул внизу. Кото различил землю слева. Чукотка…
Впереди вечные льды Ледовитого океана. Муцикава непрестанно делал наблюдения, устанавливая местонахождение самолета. Солнце исчезло. Самолет влетел в ночь. Яркие полярные звезды разбрызганным светом наполнили холодное черное небо. Полированной платиной отливали залитые лунным сиянием беспредельные снега, испещренные темной сеткой теней от торосов.
Льды, льды, льды…
Муцикава закончил наблюдения и дал указание Джейну немного изменить курс.
- Двадцать галлонов чертей и два пропеллера вам в глотку! Неужели я отклонился? В жизни не было со мной этакой штуки!
Однако Джейну, несмотря на все его проклятия, пришлось повиноваться.
В унылом однообразии простирался внизу застывший океан, над которым висел самолет. Движения совершенно не ощущалось. Остановилось как будто и время. Кото положительно не знал, как долго летят они над ледяной пустыней.