У Степана было почти материнское чувство к насосу, который он все-таки пустил зимой. Да и ко всему заводу - тоже. Вот и сейчас он шел с завода после двадцати восьми часов, проведенных в доменном цехе, где ремонтировали механизм подъема конусов. Степан Григорьевич считал долгом главного механика быть там. Несмотря на угар, он не уходил и не позволял уходить до окончания ремонта всем, кто был вместе с ним. К утру домна пошла.
Возвращаясь домой, Степан думал о насосе, о домне, о людях, которым подавал пример своей неистовой работой, об Андрюше, его ведь следует воспитать в этом же духе, сделать инженером… «Наверное, он еще не ушел в школу».
Он действительно еще застал Андрюшу дома, обрадовался, растрепал ему волосы и велел как следует позавтракать. Но сам есть не стал. Болела голова.
Открыв окно, Степан смотрел, как братишка перебегает улицу. Собственно, это была не улица, даже и не просека в лесу, а просто нетронутый сосновый лес с приютившимися под сенью старых сосен маленькими, доверчивыми елочками.
Степан с наслаждением вдыхал лесной воздух.
Живешь одним заводом и не замечаешь, как проходит весна. Оказывается, на березках уже листва… И сколько оттенков зелени, если сравнивать сосны и ели, березы и траву… Хорошо бы пойти в лес с ружьем, не думать о колошниках и мартенах… Поспать бы на мху… или выкупаться в Светлой… Впрочем, конечно, купаться еще рано.
Может быть, действительно пойти в лес и там выспаться? Позвонить об этом заместителю? Со времени перемерзания Светлой и установки насоса на пруду, после десяти дней и десяти ночей, которые провел Степан без сна на льду, старый механик стал относиться к своему молодому начальнику много лучше. Да, десять суток без сна!.. Трое суток до первого пуска воды по трубе… и еще семь суток после объявленного Степану выговора за срыв срока и остановку насоса, который он сам же и надумал установить…
Пришлось отлить и обработать новые патрубки…
И все-таки завод пошел!..
Теперь Степан стал другим - давал сроки «с запасом», а потому больше их не срывал.
Зазвонил телефон. Степан снял трубку.
Говорил директор Веков. Он требовал, чтобы Корнев немедленно явился к нему.
Не в привычке Векова справляться, спал ли главный механик… и не в правилах Корнева напоминать об этом.
Превозмогая головную боль, Степан Григорьевич пошел в заводоуправление.
Веков ждал его.
- Ну, главный механик, славный механик, - встретил он его, выходя из-за стола и идя навстречу. - Кто старое помянет - тому глаз вон! За выговор «насосный» зла не имеешь?
- Не имею, товарищ генерал, - сухо ответил Корнев.
Директор усмехнулся:
- Ну, давай руку, поздравляю. С правительственной наградой. С орденом Красной Звезды, которым наградила тебя Москва за пуск завода зимой… наградила по моему представлению.
- Орден? - удивился Степан.
- Да, брат! И выговор и орден - за одно и то же. В этом, так сказать, диалектика… Сумей понять. Выговор тебя кое-чему научил. Орден - тому признание.
- Признание?
- Да, Корнев, признание. Садись. Разговор серьезный.
Маленький генерал вернулся на свое место за столом и уселся в вертящееся кресло. Степан сел на жесткий стул. В кабинете директора стояли только жесткие стулья с высокими неудобными спинками, как на железнодорожном вокзале.
- Признание, - продолжал директор, - и в первую очередь мое признание. Я приказал заготовить тебе документы. Поедешь в Москву.
- В Москву? А как же завод?
- Это хорошо, что ты не представляешь себе завода без себя… и себя без завода. Вижу - мое ученье. Все же поедешь в Москву получать орден. И явишься к нашему наркому. Только что с ним о тебе говорил по прямому проводу.
- Обо мне с наркомом? - настороженно спросил Степан.
- Да, Степан Григорьевич, о вас. Наш главный инженер, как вы знаете, безнадежно болен. Едва ли в строй вернется. Вот нарком и хочет с вами, товарищ Корнев, познакомиться. По моему совету, конечно… - Перейдя со Степаном на «вы», директор подчеркнул особое значение того, что он сказал.
Степан понял все и почувствовал, как жар приливает к лицу.
- Разве я могу быть главным инженером такого комбината! - воскликнул он.
- Ну, не главным инженером, - поправил его директор, - а исполняющим обязанности главного инженера, а там посмотрим. Вот так. - И он впился острыми, близко поставленными глазами в зардевшееся лицо молодого инженера. - Мне показалось, что ты научился со мной работать, - снова перешел директор на короткую ногу со Степаном. - Себя, да и других не жалеть. Не рисковать. Чувствовать, что важно. Стену не ломать, а обходить. Запретов не нарушать. Держать помощников в неослабном напряжении. Знать, что работа - цель жизни. Все мы - для нее! Ты это понял. Хвалю!