В стороне стоял сэр Саймон.
– Это ложь! – запротестовал он по-французски.
Граф вздохнул:
– Так почему же, когда я вошел, ваши штаны были спущены ниже колен?
Люди в зале засмеялись, а сэр Саймон покраснел. Томас перевел сказанное Уиллу Скиту, который кивнул, поскольку уже слышал эту историю.
– Ублюдок собирался осчастливить одну титулованную вдовушку, – пояснил он Томасу, – и тут входит граф. Понимаешь ли, услышал ее крики. И увидел герб на воротах. Аристократы не дают друг друга в обиду.
А стряпчий продолжал выдвигать обвинения против сэра Саймона. Похоже, тот объявил вдову и ее сына своими пленниками, за которых требовал выкуп. Он также похитил у вдовы два корабля, доспехи ее мужа, его меч и все деньги. Возмущенно изложив жалобы, Бела поклонился графу и подобострастно добавил:
– Вы имеете репутацию справедливого человека, милорд, и я вверяю судьбу вдовы в ваши руки.
Графа Нортгемптонского удивили слова о его репутации.
– Чего вы хотите? – спросил он.
Бела приосанился:
– Возврата всего указанного, милорд, и защиты вдовы и ее благородного сына именем короля Англии.
Граф побарабанил пальцами по подлокотнику, потом хмуро посмотрел на сэра Саймона и сказал:
– Нельзя требовать выкуп за трехлетнего ребенка.
– Но он же граф! – запротестовал сэр Саймон. – Титулованная особа!
Граф вздохнул. Сэр Саймон, понял он, обладает умом бесхитростным, как у ищущего корм быка. Рыцарь не признавал другой точки зрения, кроме собственной, и думал лишь об удовлетворении своих аппетитов. Возможно, это и делало его столь грозным воином, и тем не менее он оставался болваном.
– Мы не захватываем трехлетних детей с целью выкупа, – твердо сказал граф, – и не берем в плен женщин, если это не дает выгод, перевешивающих галантность, а тут я не вижу таковых. – Граф обернулся к стоявшим у него за спиной секретарям. – Кого поддерживал Арморика?
– Карла Блуаского, милорд, – ответил один из них, высокий бретонец в сутане священника.
– У Арморики богатые поместья?
– Очень маленькие, милорд, – припомнил бретонец, шмыгая носом. – У него есть владения в Финистере, которые уже в наших руках, несколько домов в Гингаме, кажется, и больше ничего.
– Ну, – сказал граф, снова обращаясь к сэру Саймону, – какие же выгоды мы получим от трехлетки без гроша за душой?
– Не без гроша, – запротестовал сэр Саймон. – Я взял там богатые доспехи.
– Которые отец мальчика, несомненно, выиграл в бою!
– И дом богат. – Сэр Саймон начинал злиться. – Там корабли, склады, конюшни.
– Дом, – скучным голосом произнес секретарь, – принадлежал тестю графа. Кажется, торговцу вином.
Граф вопрошающе приподнял бровь в сторону сэра Саймона, который только качал головой, злясь на секретаря.
– Этот мальчик, милорд, – ответил рыцарь с подчеркнутой учтивостью, граничащей с дерзостью, – родственник Карла Блуаского.
– Но без гроша за душой, – сказал граф, – вряд ли он вызовет у него нежные чувства. Он скорее обуза, вам не кажется? И вообще, чего вы от меня хотите? Чтобы я заставил ребенка присягнуть истинному герцогу Бретани? Истинному герцогу, сэр Саймон, пять лет, и он сейчас в Лондоне. Это будет детский фарс! Трехлетний мальчик, приседающий перед пятилетним! И рядом их няньки? А потом будет пир с молочком и булочками? Или после церемонии устроим игру в «отними туфлю»?
– Графиня сражалась против нас на стене! – выдвинул последний аргумент сэр Саймон.
– Не спорьте со мной! – вскричал граф, стукнув по подлокотнику. – Вы забываете, что я здесь представитель короля и имею его полномочия!
Кипя гневом, он откинулся на спинку кресла, и сэр Саймон проглотил свою ярость, но не удержался и пробурчал себе под нос, что графиня стреляла из арбалета в англичан.
– Это Черная Пташка? – спросил Скита Томас.
– Графиня? Да, так говорят.
– Она красавица.
– После той девицы, с которой я нашел тебя нынче утром, что ты можешь понимать в красоте? – усмехнулся Скит.
Граф раздраженно взглянул на него и Томаса, а потом снова на сэра Саймона:
– Если графиня сражалась против нас на стенах, то я восхищаюсь ее силой духа. Что касается остального…
Он замолчал и вздохнул.
Бела посмотрел на него в ожидании, а сэр Саймон с подозрением.
– Два корабля, – объявил граф, – являются военной добычей и будут проданы в Англии или же поступят на службу королю, а вы, сэр Саймон, получите треть их стоимости.