Алиса
Господи, что же делать? Я сидела за столиком в кофейне одного из наиболее популярных у состоятельной публики торговых центров и тупо смотрела перед собой. Никогда не думала, что вся привычная жизнь в одну минуту может рухнуть. И произойдёт это из-за человека, который в угоду своим прихотям походя разрушил чужую жизнь. Даже не чужую – жизнь собственной сестры.
Я всё утро пыталась дозвониться до Игоря, но абонент так и не появился в зоне доступа. И дурные предчувствия всё чаще заставляли сердце сжиматься. Что с ним случилось? А вдруг его уже нет в живых? Почему его телефон отключён? Очередной набор номера – и очередной ответ оператора «абонент временно недоступен». Руки дрожат, чашку с кофе даже боюсь трогать, чтобы не расплескать.
-Позволите? – мужской голос раздаётся совершенно неожиданно. – Алиса Юрьевна?
Поднимаю голову и вижу на первый взгляд ничем не примечательного мужчину лет шестидесяти, который остановился возле моего столика.
- Простите? – удивлённо смотрю на него, пытаясь сосредоточиться и понять, кто это и что ему нужно. Потом вдруг покрываюсь холодным потом, потому что понимаю, что именно этот голос я вчера слышала по телефону. Видимо, на моём лице отразилось что-то соответствующее состоянию, потому что мужчина сел напротив и спокойно сказал:
- Вижу, что вы меня узнали. Прекрасно. До брата можете даже не пытаться дозвониться: его, насколько я знаю, уже нет в стране.
- Как нет в стране? – по-идиотски переспрашиваю я. – А где он?
- Насколько опять же я знаю, сейчас он подлетает к Амстердаму. А вот что с ним будет дальше, будет зависеть в том числе и от вас.
- Но я-то какое отношение имею к его делам и его долгам? – я чувствовала, что меня начинает бить нервная дрожь.
- Знаете, почти никакого. Но я не люблю оставаться в дураках. Ваш брат должен мне значительную сумму. И я не планирую дарить кому бы то ни было эти деньги. Игорь Юрьевич был так любезен, что перед отъездом сообщил моим людям, что все его обязательства переходят к вам, и даже предоставил нотариально заверенный документ, в соответствии с которым вы обязуетесь погасить все его долги. Не сомневайтесь, он у меня есть. И я даже готов поверить в то, что вы не в курсе происходящего. Но, увы, не всем везёт с родственниками. Документ подлинный, я в этом разбираюсь.
- Документ? - от растерянности я даже не могла связно не то что говорить, а даже мыслить. – Он что, подставил меня? У меня нет и не может быть девяти миллионов!
- Охотно верю, - он поднялся из-за стола. – Но и вы меня поймите. Мне не хотелось бы брать лишний грех на душу, хотя и жизнь ваш брат не заслужил. Таких надо убивать, чтобы не портили породу. Я свяжусь с вами завтра. Надеюсь, вы порадуете меня хорошими новостями. Иначе мне придётся принимать меры.
После этих слов я изо всех сил замотала головой: нет, только не это. Какой бы скотиной он ни был – он мой брат. Я не могу переступить через это. Но как? Как он мог так со мной обойтись? Как мог так подставить меня? Два вечных русских вопроса: кто виноват и что делать. И если с первой частью всё понятно, то со второй – абсолютно нет.
Я даже не заметила, как мой собеседник ушёл, даже не попрощавшись. Хотя, наверное, даже если бы он десять раз сказал мне «до свидания», я не услышала бы. Итак, что мы имеем? Игорь сбежал из страны. Он оставил какой-то незаконно сделанный, но настоящий документ, по которому я становлюсь официально объявленной козой отпущения. Мне надо где-то раздобыть всего-навсего девять миллионов. Прелестно!