А потом ее черт принес в «Запретный Плод», причем как раз в тот день, когда Натаниэль вытащил меня на сцену. Теперь она убеждена в том, что я плохо с ним обращаюсь. Попробуйте приковать кого-то цепью и отхлестать плеткой на сцене, и люди сразу решат, что вы его обижаете. А между тем плетка была идеей Натаниэля и Жан-Клода. Обычная часть представления с участием Натаниэля. А еще я его прямо там, на сцене, пометила - укусила до крови. Это был первый раз, когда я добровольно пометила его таким образом, не потому, что меня охватил ardeur, а просто потому, что ему это нравилось, и нравилось мне, к тому же я ему это обещала.
Арнет же решила, что я - эдакая Мадам де Сад, а Натаниэль - моя жертва. Я попыталась было объяснить, что Натаниэль становится жертвой только тогда, когда сам этого хочет, но она не купилась. Я была убеждена в том, что она все расскажет остальным копам, и меня с треском вышибут из теплой компании. То, что я живу с двадцатилетним стриптизером, в послужном списке которого есть несколько приводов за проституцию в раннем возрасте, само по себе плохо. А уж то, что я сама выхожу на сцену… а, черт, это совсем хреново.
- Насколько приватные танцы она заказывала?
- Ревнуешь? - широко ухмыльнулся Натаниэль.
После секундного размышления мне пришлось согласиться:
- Да, пожалуй.
- Как мило, - сказал он.
- Давай, рассказывай про Арнет.
- Танцы ей были не нужны. Она просто хотела поговорить. - После недолгого размышления он добавил:
- Ладно, танцев ей еще как хотелось, только она так и не решилась сказать мне об этом. И мы просто говорили.
- О чем?
- Она хотела, чтобы я признал, будто ты со мной плохо обращаешься. Хотела, чтобы я бросил тебя ради собственного блага.
- А почему ты не рассказал об этом мне?
- Ты и так волновалась о том, что Арнет может рассказать Зебровски и остальным копам о том, что она видела. К тому же ты как раз занималась очередным расследованием убийства. Мне показалось, что тебе не нужна лишняя головная боль, и я сам с этим разобрался.
- Она еще приходила?
Он отрицательно покачал головой, и я попросила:
- В следующий раз скажи мне, хорошо?
- Если ты так хочешь.
- Хочу.
- Она ничего им не расскажет, потому что боится, что ты сделаешь то же самое - расскажешь о том, что она втюрилась в твоего бойфренда-стриптизера. Она не хочет этого признавать, но больше всего ее беспокоит, что ей на самом деле понравилось то, что мы с тобой вытворяли на сцене.
- Я не думала, что ее настолько зацепило, - сказала я.
- Она и сама не думала.
Я изучающе посмотрела на него. Ему явно было что сказать. Я попросила:
- Давай, говори, я же вижу, что ты хочешь что-то сказать.
- Больше всего мы ненавидим в других то, что нам не нравится в себе.
Я хмыкнула, и Натаниэль вскинулся:
- Что?
- Я сегодня думала об этом практически теми же словами.
- О чем именно?
Покачав головой, я сменила тему:
- Ты правда думаешь, что это придуманное прозвище не даст той парочке узнать меня под настоящим именем?
- Ага. Они будут думать, что ты стриптизерша по имени Ники, и все. Им и в голову не придет думать о тебе как-то иначе.
- Не знаю, почему меня это волнует, но почему Ники? Почему именно это имя?
- Я бы его обязательно запомнил.
- Запомнил, почему?
- Под этим именем я снимался в порно.
- Что? - изумленно моргнула я.
- Когда я снимался в кино, мой псевдоним был Ники Брендон.
Я прищурилась, что могло означать либо усиленную работу мысли, либо то, что я слишком удивлена, чтобы связно думать.
- Ты назвал меня своим порно-псевдонимом?
- Его частью, - подтвердил Натаниэль.
Я не знала, что на это сказать. Мне почувствовать себя польщенной или обидеться?
- Отложим этот спор до тех пор, пока я не пойму, о чем он, - произнесла я, наконец.
- Поверь Анита, здесь не о чем спорить.
- Тогда почему я злюсь?
- Дай-ка подумать… В городе объявились какие-то вампы, пытающиеся на нас воздействовать, а еще тебе очень не нравится, когда поклонники узнают стриптизера Брендона, и сегодня впервые узнали тебя, хотя на сцену ты поднималась всего один раз. Если ты стыдишься моей работы, то еще больше тебя смущает то, что кто-то подумал, будто ты сама этим занимаешься.
- Я вовсе не стыжусь твоей работы.