–Вампиры сами по себе пугают людей, Жан-Клод. Вам не обязательно было претворяться норвежскими божествами, чтобы вас боялись.
–Арлекин и его семья не пытались пугать людей, ma petite. Они стали пугалом для других вампиров.
–Вы и так можете до смерти напугать друг друга, Дорогая Мамочка тому пример.
–Милая Матушка решила, что мы становимся опасными. Что нам необходим кто-то, кто мог бы нас контролировать. Она придумала Арлекина. Как ты и говорила, ma petite, по всей Европе было множество разновидностей Дикой Охоты, так что с того, что стало на одну больше? Вампиры уже начинали жить среди людей, и идея Дикой Охоты была единственно верным пугалом для них.
–Итак, что же значит эта псевдо-Дикая Охота для нас?
–Она реальна, ma petite. Они на самом деле группа сверхъестественных существ, которые умеют летать, использовать методы ментального контроля, убивать на расстоянии чисто и быстро.
–Они не настоящая Дикая Охота, Жан-Клод, по моим материалам они - фальшивка.
–Как бы там ни было, они - самое близкое к формату полиции объединение. Среди них представители всех линий. Но они не служат ни одной линии. Они были собраны, когда был собран Совет. Они заботятся о нас, обо мне.
–Что точно они призваны делать? - спросил Натаниэл.
–Слежка и маскировка - это только закуска. Они убийцы, шпионы самого высокого класса. Никто не знает, кто они. Никто никогда не видел их в лицо. Они приходят к нам в чужом обличии, если не собираются причинить нам вред. Так прятались в Венеции, когда все носили разнообразные маски, колпаки и шляпы, так вся толпа выглядела совершенно одинаковой, одного нельзя было отличить от другого. Если они появлялись перед вами в таком костюме, значит они пришли наблюдать. Если в маске вашего двойника, то все было неопределенно. Они могли и просто понаблюдать, и убить. Они надевали маску двойника, чтобы иметь возможность в любой момент беспрепятственно приблизиться к вам и объявить, что положение вот-вот станет смертельным.
–Что ты подразумеваешь под двойником? - спросила я.
–Одновременно может существовать только один Арлекин, но есть и просто название организации Арлекин. Они долгое время существовали без названия, пока оно не было принято, и тогда они надели маски.
–Я не улавливаю логики, - сказала я.
–Это была разновидность театра еще до моего рождения, но она дала начало многим другим жанрам. Изначально женщин на сцене не гримировали, но среди Арлекина есть те, кто взял женские псевдонимы, являются ли они на самом деле женщинами или нет, никто не знает, да это и не играет роли. Что касается двойников - их было множество за последние столетия. Например сам Арлекин, он же Пучинелло, Скамарох, Пьеро или Пьеретта, Коломбина, Хансверст, Иль Доттор. Или даже больше, сотни. Никто не знает, сколькие последовали за Арлекином. В большинстве случаев они появляются в совершенно невероятных черно-белых масках. Они просто говорят: «Мы - Арлекин». Возможно, самый лучший вариант - никогда нам не узнать, кто приехал к нам в город.
–Насколько сильно они нарушили правила, когда стали на меня воздействовать, прислав предварительно белую маску? - спросила я. Жан-Клод и Реквием обменялись взглядом, который я не смогла разгадать.
–Расскажите мне, черт побери! - потребовала я.
–Этого не должно было вообще произойти, ma petite. Или это было нападение кого-то более мощного, или Арлекин преступает свои же правила. Они так же подчиняются своим законам, как и все остальные, так что не должны были их нарушить. - Он прикрыл глаза и обнял меня, обнял напряженно.
Натаниэл подошел к нам и с неуверенностью остановился.
–Что мы можем сделать с этим?
Жан-Клод посмотрел на него и улыбнулся.
–Очень практично, mn minet, ты так же практичен, как наш Мика. - Он повернулся, чтобы взглянуть на Реквиема, улыбка исчезла. - В Лондоне все начиналось так же?
–Да, один из Арлекина мог усиливать наши эмоции. Очень тонко, почти неощутимо, но потом оно становилось сильнее. Так же, как было сегодня с Анитой, но не так заметно. Просто и непринужденно, заготовка для дальнейшей дружбы.
–Как оно ухудшалось? - спросил Натаниэл.
–Не знаю, зависело ли это от того, кто был тот вампир, но они вмешались, когда дело коснулось линии Бель. Они использовали вожделение совершенно по-новому.
–Как это по-новому? - переспросила я.
–Ardeur в его самых худших проявлениях, - ответил он.
–Вот дерьмо, - только и смогла сказать я.
Натаниэл коснулся моих плеч, и Жан-Клод разомкнул объятия, впуская его в круг наших рук, чтобы он мог обнять нас обоих, а я оказалась между ними. И тут я наконец смогла отдышаться.
–Так намного лучше, - заметила я.
–Чем чаще ты контактируешь с источником своей силы, тем больше у тебя возможностей сопротивляться их воздействию, по началу, - ответил Реквием.
–Что ты имеешь в виду, говоря «по началу»? - спросила я.
–В конечном счете, наш Мастер был просто замучен ими, независимо от того, кого он касался. Всякий, кого он касался, заболевал, казалось, сама его кожа была отравлена.
–В смысле, отравлена? - спросила я.
–Они оборачивали наши собственные способности против нас, Анита. Мы били поцелуем, собранным почти полностью из линии Бель Морте. Они оборачивали против нас наши же дары так, чтобы мы истекали кровью и силой для них.
–Они не мучили Элионор и Родерика, - отозвался Байрон с кушетки. Мы трое посмотрели на него, не разбивая объятий.